Татьяна Козырева - Прикольные случаи из моей практики / Стремные случаи из моей практики

- Мы путешественницы, возвращаемся из Италии. Можно нам постелить спальники рядом с постом?

- Где?!

- Да вот тут, в кустиках. Это не запрещено?

- Ну... нет такой инструкции.

- Значит, не запрещено. - И бодрым шагом топаем в кусты.

Ночью было прохладно, и мы завернулись в спальники с головами. И вот сквозь некрепкий утренний сон я слышу голоса:

- Прикинь, зашел в кусты, блин, по нужде, а там... жмурики!!

- Да это не жмурики, это итальянцы. Спят.

Ехали мы со Светой Астрединовой по Франции. Языка местного обе не знали, общались по-английски или отдельными фразами из разговорника.

Вот стопится некий драйвер. Подбегаю, со скрипом воспроизвожу стандартное приветствие, называю наш пункт назначения и спрашиваю, куда едет он. Ответ мне ни о чем не говорит. Прошу француза показать по карте, но он не ориентируется.

- Do you speak English?

- No.

- Parlo Italiano?

- No.

Я грустно смотрю в пространство и бормочу себе под нос:

- Блин, придется на пальцах...

Француз пристально, но без всякого выражения смотрит мне в лицо и отвечает на чистом русском:

- Ну что ж, придется на пальцах.

Оказывается, Сергей полтора года назад завербовался в Иностранный Легион. Ох, и вдарили мы с ним по водочке на берегу французского озера под интернациональной луной!

Возвращались мы с Ирой Морозовой из Италии. Как водится, поиздержавшись. У нее оставался показной НЗ - 50 долларов для предъявления на границах. А я спустила последние деньги на фотопленки еще на острове Капри. У пленок такое свойство: сколько ни возьми, все равно мало будет.

И вот мы уже в Словакии, спешим домой к своим делам. Похудевшие и загоревшие. Попался нам водитель собственного автобуса, чрезвычайно довольный своим благосостоянием. Везет нас и потрясается: как же мы переносим такие лишения.

- А чем вы питаетесь? Деньги-то у вас остались?

- У меня - нет. Еще в Италии кончились.

- И как же дальше?!

- Нормально. Люди без еды два месяца выживают. А нам до дома от силы четыре дня осталось.

Это я просто так сказала, чтобы цивил понял, что путешественники - не какие-нибудь неженки. А нашего бюргера чуть кондратий не хватил.

- Четыре дня?! Без пищи! Да я четыре часа не могу терпеть! Мне тут жена еды наготовила - держите!

И вручает объемистый пакет с бутербродами, пирожками, сыром, салом...

- Да нам столько не унести!

- Кушайте, кушайте!!! А я себе еще куплю.

Я часто думаю: зачем люди боятся остаться без средств к существованию, нервничают, униженно просят о помощи? Все помнят начало фразы булгаковского Воланда: «Никогда и ничего не просите, и в особенности у тех, кто сильнее вас». Но почему-то мало кто помнит ее окончание: «Сами предложат и сами всё дадут!»

Мы с Алексеем Морозом возвращались из Болгарии. Выезжали мы с довольно солидной суммой, но, соблазнившись местной дешевизной, все прокутили. После поборов на всех границах у нас осталось на двоих 5 DM и 1$. А из еды - одно сухое молоко. Последние дня три мы питались им и батонами.

Одолели мы румынско-украинскую границу и подсели в легковушку к двум дядькам. Один оказался украинцем, другой - болгарином. Ехали они к украинской жене болгарина в Староконстантинов. Этот интернациональный экипаж тоже изрядно пошерстила таможня. К машине нестандартной марки (болгарской) прикопались все, кому не лень, даже за экологию несправедливо содрали. А последние копейки вытрясли менты за превышение скорости. Мы старались отмазать несчастных, но не смогли.

На первой же заправке драйверы попросили у нас в долг сколько-нибудь, чтобы дотянуть до дома, а это без малого 250 километров. Обещали сразу вернуть с лихвой, накормить и спать уложить. Мы бы и рады, но на наши скудные средства бензина удалось купить явно недостаточно. Мужики стали искать, что бы продать. Но чтобы продать что-нибудь ненужное, нужно купить что-нибудь ненужное, а у нас денег нет. Пытались впарить домкрат, но на него никто не позарился.

Машину кормить нечем, а людей и подавно. Едем с раннего утра, в четырех животах бурчит. На одной из стоянок мы нашли айвовое дерево. Но айва не вызрела. Откусили по кусочку - только гадкий вкус во рту остался. В другом месте рос грецкий орех. Нашли четыре ореха, но расколоть смогли только два: такая скорлупа. Два других расплющились в кашу. Представляете, какой облом!

Леша утешал всех:

- Доктор Брэгг рекомендует лечебное голодание. Давайте думать, что нам это на пользу.

Вечерело. Стрелка давно показывала пустой бак. Последние 30 км мигала красная лампочка, и раздавался тревожный писк. Под горку мы ехали накатом - с выключенным двигателем.

Все-таки дотянули. Часов в десять вечера многострадальная машина своим ходом въехала в уютный украинский дворик, там и заглохла. Нас с распростертыми объятиями встретили заждавшиеся родственники и тут же усадили за стол. Представляете себе хохляцкий праздничный стол?!

В паузе между второй добавкой борща и пятой стопкой горилки я шепнула осоловевшему Леше:

- А как господин Брэгг относится к одноразовому питанию?

Набив животы и помыв усталые тела, мы растянулись на белых простынях. А наутро нам вернули деньги, отвезли на хорошую позицию и дали еды в дорогу. Болгарину тому я потом оформила приглашение в Россию на работу, но не знаю, приезжал ли он.

Дело было в Польше в 1996 году – первая моя поездка за границу автостопом. В городе Кракове мы с Ирой осмотрели живописный Вавельский замок и подумывали об организации ночлега, так как солнце клонилось к закату. Проходим мимо церкви – и видим, как внутрь заходит здоровый парень с таким же здоровым рюкзаком в довольно замызганной туристической одежде. Ага, думаем, вот ему тоже нужен ночлег, щас узнаем, где он его возьмет. Послушали вечернюю службу, на выходе знакомимся. Кшиштоф, просивший называть его на английский манер Кит, родом из Лодзи, в Кракове поступал в университет. Сейчас был в горах в Закопане, приехал узнать результаты экзаменов, назавтра собирается обратно в горы. Проблема ночлега его не волнует: у него есть палатка, и он готов нас в нее вписать, места хватит.

На радостях мы все вместе пошли тусоваться на центральную площадь. Вечером там много молодежи. Кит знакомил нас со всеми подряд: русские девчонки, это же круто! Общались мы по-английски – не дается нам польска мова. Кит прекрасно владел языком, только слишком часто употреблял слово fucking. Потом мы решили, что пора спать. Кит, как мужчина, взял на себя организацию процесса. Завидев постового полицейского, он решительно подошел и обратился к стражу порядка по-английски: