Виктор Клиновицкий - Опасное путешествие

— Я тоже думал об этом, но не решался сказать, — ответил он и закурил.

— Эй, вы чего? — с насмешкой спросил Новосокольцев, — испугались что ли?

— А вот я тоже подумывал об этом, — сказал Иван.

— Ну, раз уж так, то и я не скрою, пора вернуться, — сказал Сергей и начал собирать вещи.

Время уже было позднее и поэтому мы решили остаться. Завтра пройдём несколько сотен метров вверх, оттуда обогнем гору и начнём спуск. На этом и решили, завтра начнём дорогу назад, и что там дальше, как обычно никто не догадывался.

Ночь выдалась очень светлой, поэтому костёр мы затушили ещё часов в десять. Уложившись спать, я стал вспоминать прошлый сон. Он казался мне настолько реальным, что я не верил первые часы после пробуждения, что я вообще жив. Итак, лежа и думая о прошлом, я не заметил, как наступила полночь. Я тихо вышел из палатки и решил подышать свежим воздухом.

Ночь была светлая, и можно было рассмотреть вдалеке несколько тёмных силуэтов. Я не предал значения этим теням и лёг снова.

Прошло минут десять и я услышал громкий хруст. Судя по звуку, шло несколько неизвестных.

Я встал. Выйдя из палатки, я увидел, как к нам двигалась целая стая волков. Около семи или десяти (точно не вспомнить).

Я побежал к Шарменко в палатку. Он схватил ружьё и выбежал. Мы подняли остальных. Шарменко начал стрелять по стае, но они не хотели отступать. Один из волков прорвался через выстрелы и одним точным прыжком набросился на Лубянина. Ваня прикрылся рукой, и зверь вцепился в него острыми зубами. Он закричал от боли и выхватил из ножен нож. Иван воткнул нож в горло зверю. Волк захрипел и отпустил руку Лубянина. Я подбежал к нему и увидел мертвого зверя, а рядом лежал окровавленный нож. Слева лежал Иван с разорванной рукой. Увидев, что случилось, Новосокольцев достал огромный нож и с криками ринулся в сторону стаи, от которой осталось пять особей. Пока Сергей, озлобившись с криками, бежал на стаю, Илья перестрелял почти всех.

Остался один волк. Сергей подошёл к нему уже медленно. Илья прекратил стрельбу, так как он мог зацепить друга.

Волк оскалился и начал громко рычать. Сергей сжал в руке нож. Они кружили друг против друга, и каждый готов был в любой момент кинуться на противника и разорвать его, но никто не решался сделать этого. Сергей сделал шаг вперёд. Волк повторил то же самое, и через несколько секунд прыгнул на Сергея. Новосокольцев быстро среагировал и схватил волка за горло. Борьба длилась пару минут, показавшимися Сергею вечностью. Волк уже готов был вцепиться ему в шею, как вдруг, животное визгнуло и упало бездыханным.

Откинув от себя тяжёлую тушу, Сергей увидел, что в голову животному воткнут нож, а рядом стою я с растерянным видом.

Я помог подняться Сергею, и мы поспешили к Ивану, с которым уже был Илья.

Мы подняли раненого Ивана и стали осматривать рану. Укус был серьезный, кровь шла без остановки, нужно было чем-то помочь. Илья достал бинт и перевязал рану, тем самым, остановив кровь. Иван был в порядке, но вид у него был потрёпанный. Остановились на том, что «жить будет». Далее ночь была тихой. Нас ничего не тревожило, и мы спали спокойно.

Единственным беспокойством был ветер. Но и он не мешал нам наслаждаться сном после такой трудной схватки.

После такой трудной ночи мы проспали до десяти часов утра, и выдвинулись в путь около одиннадцати часов. Шлось очень тяжело, каждый шаг давался как километр пробежки, но нужно было идти. Ивану становилось хуже с каждым часом. Нужно было спешить. Несколько дней, и он лишиться руки. Мы торопились изо всех сил. Подъём придётся преодолеть часов за шесть, а потом начать спуск. Времени теперь нет.

Я шёл и думал о вчерашней ночи. Сергей был для меня героем, хотя можно было и сказать я немного считал его дураком. Ведь выйти в одиночку против злого волка с одним только ножом в руке — большая глупость. Но это было не важно. Он вступился за друга. И хотя это была скорее месть, а не защита, в моих глазах Новосокольцев был герой.

Ваня шел, тяжело дыша, и всё время тёр руку. Видимо слишком сильно болит. Рукав был разорван, и сквозь разорванный материал куртки был хорошо виден бинт. Он был весь в крови.

Идя и думая обо всём этом, я не был в собственном теле. Ноги шли сами собой, неся тяжёлое и уставшее тело вперёд. Мне казалось, что я оказался над всеми нами. И оттуда, сверху, я наблюдал за тем, как четыре человека лезли на величественную гору. Я считал их глупцами и насмехался над их усталостью и беспомощностью.

Я пришел в себя лишь после того, как Илья толкнул меня в бок. «Смотри, Саня!», восторженным голосом сказал он мне. Я обернулся.

С высоты почти в два километра передо мной открылся потрясающий вид. Прекрасные леса, ели и сосны, берёзы и тополя, всё это настолько красиво, что не оторвать глаз. Первые проснувшиеся птицы, пролетая над верхушками деревьев и освещённые ярким солнцем, спускались вниз и утопали в бесконечных прекрасных лесах. Я много раз видел Белуху снизу, и каждый раз меня поражало её великолепие и красота. Но увидеть её так ещё не удавалось никому.

Задерживаться не было времени, нужно было идти дальше. Сделав пару снимков, я двинулся дальше.

Мы медленно «ползли» вверх и верх, не смотря на усталость и необычайную трудность подъема. Ноги заплетались, голова болела и тяжелела, лицо замерзло, как замерзли и руки. Выносить такое дольше чем дня три, мы просто не могли. Через два дня мы решили, что спускаться начнем на следующий день.

Ночь. Как прекрасно же все — таки здесь ночью! Чистый прозрачный воздух и прекрасный белый снег, отражающий луну, ярко искрился и блестел в темноте, наполняя атмосферу некой сказочностью и таинственностью. Мне как обычно не спалось, и я вышел посмотреть все ли спокойно и застыл перед этой величественностью всей природы. Тишина стояла мертвая. Наконец, ничто не мешало мне насладиться красотой мира и тишиной, долгожданной тишиной, которой я так давно не слышал. За последние дни, что я провел в пути, я впервые задумался о жизни и вообще, впервые задумался. Наконец я задумался, а правильно ли мы поступили, решив взойти на эту гору, не единожды унесшую жизнь многих экстремалов, решивших покорить такую высоту? Может и да, а может я и не прав. «А может я и не прав», повторил я вслух.

— Что? — послышался голос сзади.

— Мысли вслух… — я обернулся.

— Ну что Саня, красиво, правда! — сказал Лубянин.

Он стоял передо мной и тер руку. Видно болела, и не слабо.

— Что Ваня, болит?

— Да есть немного. — ответил он немного смущенным голосом и посмотрел на руку.

— До низу дотянешь? — я улыбнулся.

— Уж как — ни будь, постараюсь. — он захохотал.

Мы постояли еще минут десять и разошлись по палаткам.