Жюль Верн - Матиас Шандор. Романы

Петер Батори всячески поощрял занятия Пескада; он оценил его незаурядный ум, которому недоставало только культуры. Петер стал его учителем, решив дать ему начальное образование, и ученик делал быстрые успехи. Но Петер сблизился с Пескадом и по другим причинам. Ведь Пескад многое знал о его прошлом. Ведь ему было поручено наблюдать за особняком Торонталей. Ведь он находился на Страдоне, когда Петера везли на кладбище, и видел, как Саву в обмороке вносили в дом. Пескаду пришлось не раз рассказать Петеру об этих прискорбных событиях, в которых он принимал косвенное участие. Только с ним и мог отвести душу Петер, когда ему становилось слишком тяжело.

Между тем в скором времени доктор собирался осуществить двойную задачу — вознаградить пострадавших и покарать злодеев.

Он не успел оказать помощь Андреа Феррато, очень быстро умершему на каторге. И ему хотелось что-нибудь сделать для его детей. К сожалению, несмотря на все старания его агентов, никак не удавалось узнать о судьбе Луиджи и его сестры. После смерти отца они уехали из Ровиня, покинули Истрию и вновь обрекли себя на изгнание. Куда они направились? Этого никто не знал, и это очень огорчало доктора. Однако он всё ещё надеялся разыскать детей человека, который пожертвовал собою ради него, и, по распоряжению доктора, их усиленно разыскивали.

Заветным желанием Петера было перевезти мать на Антекирту, но доктор хотел воспользоваться преимуществами, какие им давала мнимая смерть Петера, и разъяснил юноше, что следует действовать крайне осторожно. К тому же доктор хотел подождать, пока Петер окончательно окрепнет, чтобы взять его с собой в путешествие. Наконец, зная, что свадьба Савы и Саркани отсрочена из-за смерти госпожи Торонталь, доктор решил ничего не предпринимать до тех пор, пока брак этот не будет заключён.

Один из рагузских агентов доктора зорко наблюдал как за домом госпожи Батори, так и за особняком на Страдоне и осведомлял его обо всём, что там происходило.

Таково было положение вещей. Доктор с нетерпением ожидал подходящего момента, когда можно будет начать решительные действия. Правда, Карпена бесследно исчез, уехав из Ровиня, зато Силас Торонталь и Саркани, находившиеся в Рагузе, уже никак не могли выскользнуть у него из рук.

Легко себе представить, что пережил доктор, когда в Ратушу была доставлена депеша, принятая с Мальты. Там говорилось, во-первых, что Силас Торонталь, Сава и Саркани выехали из Рагузы, а во-вторых, что госпожа Батори и Борик исчезли и никаких следов их разыскать не удаётся.

Теперь уже нельзя было медлить. Доктор вызвал к себе Петера и познакомил его с содержанием телеграммы. Какой это был удар для Петера! Мать его исчезла, Сава увезена отцом неизвестно куда и, конечно, по-прежнему находится во власти Саркани!

— Мы поедем завтра же, — сказал доктор.

— Нет, сегодня! — воскликнул юноша. — Но где нам искать мою мать? Где её искать?…

Он не договорил. Доктор прервал его:

— Может быть, поспешный отъезд Торонталя и Саркани из Рагузы и исчезновение госпожи Батори ничем не связаны между собой и это лишь простое совпадение. Но первым делом надо разыскать этих двух негодяев.

— Где же их разыскивать?

— В Сицилии… вероятно.

Читатель помнит, что в разговоре Саркани с Зироне, который граф Шандор подслушал в башне Пизино, Зироне упомянул о Сицилии, как об арене своих подвигов, и предложил своему сообщнику вернуться туда, если понадобится. Доктор хорошо это запомнил, а также и имя Зироне. Конечно, то были скудные данные, но они всё же могли помочь отыскать след Саркани и Силаса Торонталя.

Итак, было решено немедленно двинуться в путь. Пескада и Матифу предупредили, чтобы они были наготове, так как им придётся сопровождать доктора. Тут Пескад впервые узнал, кто такие Силас Торонталь, Саркани и Карпена.

— Три прохвоста. Я так и думал!

Потом он обратился к Матифу:

— Скоро твой выход!

— Скоро?

— Да, но жди моей реплики.

Отъезд состоялся в тот же вечер. «Феррато» стоял под парами; продовольствие и уголь были запасены в достаточном количестве, компасы в исправности, и около восьми часов вечера яхта вышла в море.

От самой отдалённой точки залива Большой Сирт До мыса Портно ди Пало, на юге Сицилии, в круглых цифрах девятьсот пятьдесят миль. Быстроходная паровая яхта, делавшая более восемнадцати миль в час, могла пройти это расстояние в полтора суток.

«Феррато», этот миниатюрный крейсер флота Антекирты, был чудесным судном! Он был построен во Франции на Луарской верфи, его машина могла развить мощность до полутора тысяч лошадиных сил. Водотрубные котлы системы Бельвиля, при которой в трубах проходит горячая вода, в отличие от огнетрубных котлов, требовали мало топлива и давали возможность быстро поднять пар и свободно довести давление до четырнадцати и даже пятнадцати килограммов. Пар этот подвергался затем перегреву и превращался в механическую силу невероятной мощности. Это небольшое судно не уступало в скорости лёгким крейсерам европейских эскадр.

Разумеется, пассажиры пользовались на «Феррато» полным комфортом. Судно было вооружено четырьмя стальными пушками, заряжавшимися с казённой части, а также двумя револьверными пушками Гочкиса и двумя митральезами Гатлингса. Кроме того, на носовой части было установлено длинное орудие, метавшее конические снаряды на расстояние в шесть километров.

Командовал «Феррато» капитан по имени Кестрик, родом из Далмации; при нём состояли старший помощник и два лейтенанта; в машинном отделении работали старший механик, второй механик, четверо кочегаров и двое угольщиков; экипаж состоял из тридцати матросов, боцмана и двух его помощников; в камбузе работали два повара, и к услугам пассажиров были трое лакеев. Итак, персонал судна состоял из четырёх офицеров и сорока трёх рядовых.

«Феррато» пересёк залив Большой Сирт и вышел в открытое море. Хотя и не было попутного ветра (дул очень прохладный норд-вест), капитану удавалось развивать значительную скорость, но воспользоваться парусами не было возможности.

Ночью доктор и Петер, занимавшие соседние каюты, а также Пескад и Матифу, расположившиеся в каюте на носу, могли спокойно спать при лёгкой бортовой качке. Но, по правде сказать, в то время как друзья сладко почивали, доктор и Петер, которых мучили тревожные думы, лишь ненадолго сомкнули глаза.

На следующее утро, когда пассажиры вышли на палубу, яхта находилась уже более чем в ста двадцати милях от Антекирты, хотя со времени отплытия прошло всего двенадцать часов. Направление ветра было всё то же, но он заметно крепчал. Небо застилали тяжёлые свинцовые тучи, и воздух был тяжёлый и душный, чувствовалось приближение грозы.