Луи Буссенар - Приключения знаменитых первопроходцев. Америка

Подвиги Монбара были таковы, что друзья и враги дали ему прозвище Истребитель. Выходец из знатной гасконской семьи с самого юного возраста мечтал стать корсаром, чтобы воевать с испанцами, которых ненавидел за их жестокость. Книги о покорении Америки, о пытках, применяемых к несчастным индейцам, приводили его в отчаяние, он мечтал отплатить победителям за их жестокость и освободить побежденных. В Монбаре было что-то от странствующего рыцаря, присоединившего к своему родовому имени прозвище Индейский Мститель. Лично очень бескорыстный, презирающий богатство, но страстно любящий славу, молодой гасконец способствовал обогащению своих компаньонов, охотно отказываясь от своей доли добычи.

Отец не хотел отпускать его в море, и тогда он сбежал, добрался до Гавра, нашел там своего дядю, который командовал военным кораблем, отправляющимся на Антильские острова, и присоединился к нему. Прибыв на Санто-Доминго, молодой Монбар, мужественно приняв участие в нескольких морских сражениях, сошел на берег, пока его дядя давал отдых своему кораблю. Воспользовавшись вынужденной остановкой, он во главе нескольких матросов присоединился к шайке буканьеров. Последних испанцы преследовали, как диких животных. Монбар решительно напал, несмотря на явное численное неравенство, на корпус, насчитывающий около двух тысяч испанцев и их индейских союзников, и проявил такую смелость, помноженную на стратегическую ловкость, что пять сотен врагов нашли свою смерть в этой стычке. Индейцы были единственными, кого он взял в плен. Монбар объяснил им, что он пришел освободить их от ярма угнетателей, отпустил на свободу и сделал из них в дальнейшем полезных и отважных помощников. Буканьеры единогласно объявили гасконца своим главарем. Между тем его дядя, атакованный четырьмя испанскими галионами и пустив два из них на дно, видя, что сейчас будет захвачен, взорвал свой корабль. Эта трагическая смерть человека, которого он обожал, еще больше, если это только возможно, усилила ненависть Монбара. Он сражался то на суше вместе с буканьерами, то на море в рядах флибустьеров. Командуя двумя прекрасными кораблями, он вместе с командой, состоящей из испытанных моряков, наводил такой ужас на врагов своей отвагой и невероятным мужеством, что вскоре ни один испанский корабль не осмелился показаться в Гондурасском заливе и у берегов Юкатана. Монбар начал тогда опустошать побережья, жечь и грабить самые важные колонии испанцев: Сан-Педро, Пуэрто-Кабальо, Маракайбо, обращать в бегство флоты и армейские корпуса!

Вот как описывает его внешность Оливье Эксквемелин: «Живой, расторопный и полный огня, как все гасконцы. Роста он был высокого, имел благородную бравую осанку, смуглое обветренное лицо. Что касается глаз, то никто не смог бы сказать, каких они формы и цвета. Черные и густые брови смыкались над ними дугой, почти закрывали их и прятали, как под темными сводами. Говорят, что в сражении он начинал побеждать уже одним взглядом, а заканчивал силой рук. Пока другие с удовольствием рассматривали попавшие в руки богатства, Монбар радовался большому количеству лишенных жизни испанцев, поскольку рисковал жизнью вовсе не во имя добычи, а только ради славы и чтобы наказать испанцев за их жестокость».

Шарлевуа добавляет, что ни разу Монбар не ударил невооруженного противника. Глубокой тайной покрыта вся жизнь известного флибустьера, погибшего, очевидно, во время шторма.

Беспокойное население острова состояло из самых разношерстных элементов, живших группами в состоянии почти полной независимости. Правда, на острове Тортуге имелся «королевский комендант», но он, собственно говоря, не осуществлял никакой эффективной власти и находился здесь скорее для того, чтобы утвердить своим присутствием права Франции на владение землей. Впрочем, флибустьеры, буканьеры и жители, существуя как истинные бандиты, все же крепко держались за право оставаться французами и не хотели выглядеть личностями без отечества. Итак, остров был вроде бы французским по названию и национальной принадлежности его обитателей.

Первым истинно французским комендантом истинно французской земли, который действительно сумел подчинить этих бунтарей, был Бертран д’Ожерон. Эта вовсе не легкая задача требовала энергии, такта и глубокого знания людей. Впрочем, все его прошлое давало ему, как никому другому, условия для успеха. После тщетных попыток колонизовать Мартинику он надеялся добиться большего на Санто-Доминго. Бертран плыл на остров с компаньонами, когда кораблекрушение отняло у него недалеко от Леогена [352] Леоген — городок на западном побережье острова Гаити, в 30 км к западу от Порт-о-Пренса. груз: оборудование и все припасы. Оставшись безо всего, он вынужден был расстаться со своими людьми и вести тяжелое существование с буканьерами, по-братски принявшими разорившегося дворянина. Живя и трудясь бок о бок с ними, он сумел изучить, понять нужды, стремления этих отважных людей и решил преобразовать в сильную процветающую колонию разношерстное сборище сухопутных и морских бандитов. Впрочем, некоторые из них жаждали отдыха и семейных радостей. Они-то и создали первое ядро из порядочных людей, которыми д’Ожерон окружил себя. Уверенный, таким образом, что будет поддержан в своем стремлении, он отправился во Францию, переговорил с министром, получил горячее одобрение и вернулся в 1664 году в должности губернатора.

Буканьеры, и особенно жители, уже обосновались на большом острове, когда перепуганные испанцы перебрались на его западную часть и основали несколько поселений. С самого начала д’Ожерон добился, чтобы из Франции прислали бедных девушек. По прибытии они вышли замуж за буканьеров, и те, став отцами семейств, тотчас утратили свою прежнюю суровость.

Одновременно поднялись колонии Птитанс, Ниппес, Фон-де-Негр, Анс-а-Во, Пор-Мариго и Кап [353] Кап — позднейший Кап-Аитьен. . Новые брачные союзы заключались по мере прибывания новых транспортов, привозящих невест для жителей и буканьеров, последние становились оседлыми и также начинали заниматься сельским хозяйством. С другой стороны, д’Ожерон под предлогом посылки во Францию своего груза купил два корабля, но сделал это скорее для жителей, чем для себя. Каждый грузил на них свои продукты для мелких перевозок. По возвращении д’Ожерон публично выгружал привезенные товары; колонисты их принимали, в оплату требовалось только простое честное слово покупателя. Такое поведение открывало ему все сердца и кошельки. Около двух третей, или, по крайней мере, половина жителей, были приручены. Флибустьеры, достаточно многочисленные, всегда были непримиримыми и упорными в признании власти, которая могла бы помешать некоторым морским операциям в исключительно пиратской сфере. Комендант решил использовать их для завоевания целого острова. В 1673 году в очередной раз вспыхнула война между Францией и Испанией. Поведя неутомимых морских вояк против их векового врага, обнаруживая ценные качества воина и моряка и не щадя себя, губернатор завоевал одновременно для Франции флибустьеров и большую часть острова Санто-Доминго, но, мечтая завершить это завоевание и полностью изгнать врага с большого острова, д’Ожерон в 1676 году снова отправился в Париж, чтобы заинтересовать правительство своими проектами и получить недостающие средства. Почти сразу по прибытии Бертран умер от болезни, которую приобрел в Америке.