Луи Буссенар - Приключения знаменитых первопроходцев. Америка

Итак, я не литератор, не профессиональный путешественник; я только искатель приключений, который во всем случившемся нашел, быть может, больше, чем искал, во всех отношениях…»

Месье д’Уоган отправился в конце 1850 года в Калифорнию с тремя компаньонами (двое из которых, как и он, бывшие офицеры Африканской армии, а третий доктор медицины), чтобы начать эксплуатацию недавно изобретенной машины для промывки золотоносных песков, которая обещала дать прекрасные результаты, по крайней мере, не хуже тех, о которых трубили все газеты, опубликовав на своих последних страницах подробные чертежи с разрезами, видом сбоку и спереди, сопровождаемые сногсшибательной рекламой. Четверо компаньонов, высадившись в Сан-Франциско, где в ту эпоху проживало только 25 000 жителей, тотчас направились в Сакраменто, расположенный на левом берегу реки, носящей такое же название.

Они отправились на золотые россыпи Грасс-Валли, которые, как им сказали, были заброшены, установив свою ценную машину на тележку, запряженную четырьмя мулами. Этап за этапом, тщательно охраняя себя от мародеров, компаньоны прибыли в городок Невада-Сити и впервые увидели поселок золотоискателей.

«На дне лощины, казалось, развороченной ураганом, — говорит рассказчик, — из земли было выворочено огромное количество деревьев; среди глубоких рытвин копошились золотоискатели. Склонившись над мотыгами, одни снимали слои золотоносной земли, которую потом относили на расстояние примерно в одну милю к маленькому ручью, где другие, зайдя по пояс в ледяную воду, промывали эту драгоценную землю в деревянных или железных лотках. По обе стороны лощины теснились жилища золотоискателей: палатки всевозможных форм и хижины из кедровых досок».

Посмотрев с любопытством на это зрелище, такое новое для них, и поняв, что их ждет впереди, они отправились в Грасс-Валли, куда и прибыли на следующий день.

Как люди, спешащие разбогатеть и уже охваченные золотой лихорадкой, они поторопились установить свою машину, чтобы как можно быстрее ее опробовать. Компаньоны выбрали себе участок земли площадью в десять квадратных метров, на который имел право каждый старатель, прибывший на золотоносные земли.

«…Сказал ли я, — продолжает месье д’Уоган, — что главным элементом, заложенным в конструкцию нашей машины изобретателем, является ртуть? Каждый раз, когда золото проходит в непосредственной близости от нее, ртуть должна захватить его крупинки, затем мы пропускаем ртуть через замшу и кладем в карман золото, которое в ней останется. Так было задумано. Мы принялись за дело. Слишком долго рассказывать все подробности. Но дело в том, что ни одна пылинка золота не хотела соединяться с нашей ртутью. Поскольку золота хватало, земля была полна им, следовательно, плоха была ртуть.

Тогда мы вспомнили, что во время грозы между Панамой и Сан-Франциско мы одолжили упомянутую ртуть капитану парохода, когда тот пролил свою. Металл он нам, конечно, вернул, но, очевидно, подпорченный. Мы напрасно потратили этот день и несколько следующих.

Бессмысленно было обманывать себя дальше, наша машина ничего не стоила, абсолютно ничего!

Это открытие, надо признать, не принесло нам радости, ведь единственное, что заставило нас покинуть родину и предпринять столь долгое путешествие, это надежда на огромную добычу. Мои компаньоны были удручены, мне тоже нечему было радоваться; но, поскольку вся моя жизнь была дуэлью с судьбой, я мог более философски переносить это новое невезение.

Так как для существования нашей ассоциации больше не было повода, то она была распущена сразу, как только поступило предложение. Мы разделили оборудование, капиталы, еще остававшиеся в кассе, и разошлись. Мои друзья, не испытывавшие особого стремления к тяжелым работам по добыче золота, решили вернуться в Сан-Франциско. А я, в глубине души довольный, что представился случай окунуться в приключения и бросить вызов судьбе, к чему у меня решительно было призвание, пожал им руки, сердечно пожелал счастливого путешествия и удачи.

Я составил план своей собственной кампании. Мне очень хотелось проникнуть внутрь континента на знаменитый Дальний Запад, по крайней мере, до Скалистых гор. Но для этого были необходимы многие вещи и среди прочего — золото. Итак, я решил еще на некоторое время задержаться в Грасс-Валли и собрать здесь достаточно золота, чтобы хватило средств для моей экскурсии.

Для этой цели я сначала купил хижину, затем позаботился об инструментах золотоискателя, которые достал у одного американца, возвращавшегося в Нью-Йорк, и выбрал себе участок в верховьях долины.

Моя хижина, не очень просторная, около восьми футов на восемь, совсем не изящная, но удобная, располагалась на берегу ручья, заросшего красивыми цветами. Кедр, не менее двадцати футов в диаметре у основания, служил ей контрфорсом [462] Контрфорс — местное усиление стены здания (или другой несущей конструкции) в виде выступа с наклонной или уступчатой внешней гранью; примыкает к стене с наружной ее стороны или соединяется со стеной аркой. , ветки заменяли каменную кладку; крыша из дощечек того же дерева, наколотых топором и уложенных одна на другую ласточкиным хвостом, достаточно хорошо защищали меня от солнца и дождя, в середине возвышалась маленькая жестяная труба, глубокая сковорода составляла всю мою кухонную утварь и служила как для приготовления супа, так и поджаривания дичи. Что касается постели, то в ее роли выступал походный мешок, наполненный дубовыми листьями. В головах, как эгида [463] Эгида — щит древнегреческой богини Афины Паллады, покрытый кожей козы Амальтеи (откуда и название, так как «айгос» по-гречески значит «коза») и украшенный головой чудовища Медузы Горгоны, отрубленной героем Персеем. В переносном смысле слово «эгида» давно стало символом защиты, покровительства. , висел медальон с портретом моей жены, а на стенах оружие: прекрасный карабин и револьвер. За хижиной я разбил садик, где посадил цветы и овощи из Франции, которые смог здесь достать, а рядом построил маленькую печь для выпечки хлеба, казавшегося мне очень вкусным. Золотоискатель, продавший хижину, уступил еще и сорок фунтов муки, которая, даже испортившись, имела огромное значение для такого любителя хлеба, как я.

Обустроившись таким образом, я занялся установлением добрососедских отношений. Примерно в миле от моего жилища я обнаружил маленькое общество канадских золотоискателей французского происхождения, с которыми не замедлил завязать дружбу. Они почти не получили воспитания, но это были храбрые и честные молодые люди, я потом часто хвалил себя за отношения, которые у нас установились, благодарен счастливому случаю, когда невольно поспособствовал их удаче.