Сергей Вейгман - Автобус уходит в Берлин

Мне понадобилось совершить более десяти поездок в Германию, чтобы отделить прошлое от настоящего настолько, насколько это вообще возможно для человека с хорошей памятью. Я понял, что мне нравятся чистые улицы, ухоженные города, приходящие вовремя поезда, сидящие в кафе старики, бутерброды с селедкой, спокойно живущая еврейская община и первоклассные музеи. На улицах стоят мемориальные доски с именами погибших евреев, а возле многих еврейских домов хорошо видны металлические тротуарные плитки, на которых можно прочесть еврейские имена и фамилии, а также узнать дату депортации этих людей в лагерь уничтожения. Черт знает почему, но в Восточной Европе всего этого нет – за исключением музеев, в которых вы не увидите ничего, что было бы связано с еврейской общиной. Не верите – сходите в Музей истории Украины или в Музей истории Киева – там нет места для моего народа. Зато на стенах наших домов рисуют свастики и магендавиды в петле, которых я ни разу не видел в Берлине, Франкфурте, Ганновере, Гамбурге, Дортмунде, Мюнхене, Билефельде, Любеке…

Год назад я даже купил бэушную зимнюю куртку бундесвера. Куртка была солдатской, с прожженной у костра подкладкой, однако в моей жизни было немного приобретений, которые я мог бы назвать более удачными. Подкладку зашили, куртку не продували ветра, я не мок в ней под снегом и ливнями, она практически не пачкалась, а при необходимости верх и подкладку можно было носить отдельно. В общем, идеальный вариант для командировок. Черно-красно-желтый флаг ФРГ я решил оставить на месте – из песни слова не выкинешь.

Мое душевное равновесие было окончательно восстановлено ужином в Берлине. Это было в начале октября 2008-го – за две недели до финансового кризиса. Пригласившая меня компания была настолько любезна, что прислала мне райдер, в котором, кроме всего прочего, можно было выбрать тип питания. Увидев опцию «кошерное», я решил, что организаторы шутят, однако на всякий случай поставил галочку в нужном месте. В Германии выяснилось, что райдер читали очень внимательно и в результате на всех обедах и ужинах мне приносили огромные тарелки с едой, спрятанные в герметичные целлофановые пакеты с печатью главного раввина Берлина. Коллеги из Украины и России поглядывали на них с завистью – от еврейских блюд пахло новыми кулинарными впечатлениями. Закончилась эта история в ресторане на крыше рейхстага: я ел привезенное специально для меня кошерное мясо, запивал его кошерным вином и жалел, что не могу рассказать об этом своему деду Толе – в 1945 году рейхстаг штурмовали бойцы его родной 3-й ударной армии. Правда, дед мой в тех боях не участвовал: за год до взятия Берлина он получил третье ранение и после этого целый год ходил на костылях.

Сегодня Берлин – это уютный и симпатичный город, в котором не бывает скучно, даже если ты был здесь десятки раз. Тем не менее жить в нем и вообще в Германии постоянно я не хочу. Когда ранним берлинским, ганноверским или франкфуртским утром я накладываю тфиллин и читаю молитву «Шма, Исраэль» – «Слушай, Израиль», то всякий раз вижу себя Христофором Колумбом, который сходит на американский берег, устанавливает на берегу грубо обтесанный символ веры и смотрит вдаль, не надеясь встретить там ни одного единоверца. И хотя в Берлине, как и любом крупном немецком городе, есть синагога, еврейский культурный центр и даже недавно открытый еврейский музей, я физически чувствую, что на несколько километров вокруг я последний, кто помнит о том, что основа мудрости – трепет пред Господом. Впрочем, нечто похожее здесь наблюдали еще двести лет назад, когда один из берлинских раввинов с горькой иронией говорил, что столицу Германии можно считать самым святым городом на земле, ибо каждый религиозный еврей, который сюда приезжает, оставляет в в столице Пруссии всю свою святость. Обаяние европейской цивилизации по-прежнему очень велико, и вера крайне редко находит свой путь между скалами Демократии и Достатка. Однако по всем счетам приходится платить, и поэтому уехавшие в Германию евреи получают покой и пособие, однако им не суждено увидеть еврейских внуков.

Автобус подкатил к автовокзалу, и мы выкатились из автобуса, словно конфеты из бумажного кулька. Первым делом я наскоро попрощался с Дэном, хотя при других обстоятельствах я бы охотно выкурил с ним последнюю сигарету, записал номер телефона и сказал какие-то добрые слова. Но краткое прощание не хуже всякого другого – нужно лишь сохранить файл человека в свою память.

Берлинский автовокзал вряд ли произведет впечатление на человека, приехавшего из Восточной Европы. Это примитивная «стекляшка» с аккуратными платформами для парковки автобусов, камерами хранения, общественным туалетом в подвале и грустными эмигрантами всех народов мира. В общем, если вы видели потрясающий берлинский Hauptbanhof – центральный железнодорожный вокзал, многоуровневый город рельсов, стекла и бетона, то вряд ли задержитесь на автовокзале более 30 секунд. Однако мы не могли разбежаться так быстро – хотя бы потому, что моя золотая рота просто не знала куда бежать.

Мы быстро выгрузили из автобуса наши дорожные сумки и сложили их на захваченной лавочке. Сумки нужно было оставить в камере хранения. Деньги для этих целей мне выдали, но их надо было разменять.

Я попросил ребят подождать и двинул в сторону расположенной по соседству автозаправки – ибо разменять деньги на автовокзале практически невозможно. Справился я довольно быстро и, вернувшись через пять минут, увидел, что мои ребята начин осваиваться – сонный Леша курил, Дима жевал яблоко, с любопытством рассматривая стройных пассажирок автобуса «София – Берлин», а Виталик бродил по платформам с открытым ноутбуком в руках. На крышку ноутбука была прикручена web-камера размером с гранату Ф-1.

– Снимает, – объяснил Дима, проследив за моим удивленным взглядом. – У него фотокамера разрядилась.

Мы присмотрели две свободных камеры хранения, распихали по ним наши сумки и оплатили это удовольствие выменянными на заправке монетами. После этого нужно мы отправились на выставку, где ребят нужно было сдать на руки принимающей стороны.

Каждая глобальная выставка напоминает штурмовую атаку – сколько бы их не было на твоем счету, как бы ты не был подготовлен, увидев знакомый силуэт выставочного комплекса, ты вздрагиваешь, судорожно глотаешь прохладный утренний воздух, непроизвольно ускоряешь шаг и крепче сжимаешь ручку зеркальной камеры со сменной оптикой.

Мы пересекли Masurenalee, зашли в старое здание выставки и вытащили свои пресс-бейджи, заранее присланные по почте заботливыми пиарщиками выставочного комплекса Messe Berlin. Затем подошли к стойке регистрации, взяли пластиковые холдеры с металлическими фиксаторами, прикрепили наши пресс-бейджи к одежде и с гордым видом предъявили их контролерам.