Митчелл Зукофф - Замерзшие: 5 месяцев в снегах Гренландии

Правая, сломанная рука Пола Спины по-прежнему болела, но к обмороженной левой отчасти вернулась чувствительность. Она сохранила подвижность, но все ногти выпали, а потому прикосновение к любому предмету подушечками пальцев причиняло страдания. У Монтеверде были обморожены ноги, однако, несмотря на боли, он продолжал ходить, насколько это было возможно. Бест из троих был наиболее физически крепок.

Летчики не мылись и не брились со дня крушения бомбардировщика. Тернер во время одного из своих рейдов сбросил им несколько комплектов чистой формы и белья, так что они взяли за правило менять одежду хотя бы раз в две недели. Оголяться на морозе очень не хотелось, но при этом им казалось, что чистое белье и носки хоть не намного, но все-таки лучше согревают их иззябшие тела.

Переодевшись, они тут же забирались в спальные мешки. Спина клал под голову двадцатилитровую банку с собачьим кормом (собачьи упряжки так и не добрались до них, поэтому сброшенный с самолета корм остался нетронутым). Монтеверде и Бест использовали в качестве подушек летные ботинки.

Чтобы убить время, они играли в слова: перебрали все страны, реки, города, острова и другие географические названия, какие только знали. Они рассказывали друг другу по многу раз истории из своей жизни, говорили обо всем на свете. Но потом темы для бесед кончились, и они стали проводить долгие часы в тишине.

Изоляция от внешнего мира, незатихающие ветра, движущийся ледник под их пещерой и постоянный холод вымотали людям нервы. Каждый из них по очереди пережил нервный срыв: в такие моменты отчаявшемуся, горько рыдающему человеку казалось, что надо любой ценой прекратить мучения. Двое других обычно его утешали. Потом то же самое повторялось еще с кем-то. Но и этот цикл исчерпал себя. В определенный момент всеми троими овладела смертельная тоска. Они стали придумывать способы самоубийства.

На леднике они провели более трех месяцев. Трое спасателей, отправившихся им на помощь, погибли, так же как и двое их товарищей. Спина говорил: «Зачем кому-то еще подвергать опасности свою шею, чтобы спасти нашу?»

Как-то они решили, что обвяжутся одной веревкой и прыгнут в расселину. Или, может, покинут свое иглу и пойдут куда глаза глядят, пока не упадут от усталости.

Потом возникла идея, что надо уйти из жизни тихо. Просто перестать бороться: лежать в своем ледяном шалаше, пока Гренландия не заморозит их и не погрузит в вечный сон. Сошлись на том, что в следующий раз, когда прилетит «Папа Тернер», они скажут ему, чтобы больше не доставлял им продукты, попросят отменить все спасательные операции, и, как выразился Пол Спина, вычеркнут их из списка живых.

Однако прежде, чем прилетел бомбардировщик с новыми припасами, прошло несколько дней. За это время настроение бедствующих летчиков изменилось. Они взяли себя в руки, пришли к выводу, что самоубийство – для трусов, и поклялись никогда не терять присутствия духа. Увы, им не под силу было сдержать эту клятву. Снова накатило ощущение безнадежности. То один, то другой, то третий срывался.

Во время очередного рейда Тернера все трое пребывали в глубокой депрессии. Они связались с «В-17» по рации и поблагодарили за все, что команда «Папы» сделала для них. А потом заявили, что физическая и моральная поддержка больше не требуется.

Тернер не поверил своим ушам. Обычно сдержанный капитан вышел из себя. Его экипаж из кожи вон лез, чтобы поддержать летчиков «PN9E», а те решили взять и умереть? «Я-то думал, что вы – мужественные, сильные ребята, настоящие солдаты, умеющие выстоять в любых испытаниях, – кричал он. – Но я ошибся!» Тернер все больше и больше распалялся и в порыве гнева назвал их даже «компанией слабаков».

Он был настолько возмущен, что подумывал даже принять выдвинутое предложение и позволить им замерзнуть или умереть от голода.

Впрочем, добавил чуть позже командир «В-17», этот вопрос не им решать, да и не ему, Тернеру, тоже. Ради Монтеверде, Беста и Спины предпринята самая дорогая спасательная операция в истории нынешней войны. Американское правительство вложило в этот проект много сил и средств, а люди пожертвовали ради него жизнью, так что троица под крылом самолета уже просто не имеет права взять и покончить с собой.

Потом Тернер немного успокоился и взял с летчиков обещание, что те будут продолжать бороться.

Возможно, «Папа» немного преувеличил, чтобы произвести на слушателей впечатление. Однако, так или иначе, на Арманда и Пола его пламенная речь произвела впечатление. Но не на Клинта Беста.

Через несколько дней после того, как Тернер выступил с гневной отповедью, Клинт сидел в ледяной пещере и разогревал С-рационы на самодельной плите, сделанной из пустой банки из-под консервов, заполненной этилированным бензином. Обычно он обращался с огнем очень осторожно, зная, что искра может поджечь канистры с горючим и даже крышу – крыло с остатками топлива внутри.

Но тут Монтеверде и Спина заметили, что поставленная на горелку еда начала подгорать, а Бест сидит и не шевелится. Его окликнули, но он не отреагировал. Вскоре перед ним уже полыхал костер, а он повернулся к своим товарищам с совершенно отсутствующим выражением лица. По коже Пола Спины пробежали мурашки. Взгляд товарища, по признанию Спины, был «по-настоящему ледяным, какого я никогда больше в жизни не видел». Монтеверде не стал больше пытался «достучаться» до Клинта и потушил пламя сам.

Беста затрясло. Его накрыли одеялами, но дрожь не прошла. Монтеверде подумал, что все это может быть не сразу проявившимся следствием травмы головы, полученной во время крушения самолета.

Что делать, летчики не знали, но, посовещавшись, сошлись на том, что небольшая встряска, возможно, выведет их друга из состояния транса. Монтеверде неожиданно размахнулся и ударил Беста по лицу. Тот вздрогнул, очнулся и спросил, что с ним произошло. Когда ему все рассказали, он ответил, что как будто провалился в другую реальность. Ему привиделось, будто он окружен какими-то людьми. Они обвиняли его в том, он покинул свой пост, и грозили военным трибуналом за «самоволку».

Пока Клинт описывал свою галлюцинацию, его глаза снова остекленели и приняли отсутствующее выражение, а по телу прошла дрожь. Друзья укутали его в спальный мешок, а сверху положили стеганые крутки. Когда Бест заснул, Монтеверде и Спина принялись обсуждать, стоит ли рассказать о случившемся Тернеру. В итоге решили подождать: они знали, что Бест подавал заявку на офицерские курсы. Если бы стало известно, что у него проблемы с психикой, его будущая карьера не состоялась бы.

Летчики попробовали заснуть. Но Бест лежал рядом со Спиной, и тот каждый раз просыпался, когда его сосед беспокойно ворочался в своем мешке. В результате Пол почти всю ночь лежал, уставившись в темноту. У Беста снова начались галлюцинации. Он метался и кричал, что на него напали трое. Защищаясь от этих признаков, он судорожно схватил Спину за левую, относительно здоровую руку, да так сильно, что Пол испугался, как бы и она не оказалась сломанной. Он позвал на помощь Монтеверде, который опять дал Клинту пощечину. От этого Бест проснулся и так же, как в первый раз, спросил, что с ним было. Арманд и Пол заверили, что все в порядке – это просто кошмарный сон. Потом они сидели и до зари смотрели, как он засыпает, как его снова и снова пробирает дрожь и пробивает пот…