Лора Вайс - Малика или куда приводят мечты (СИ)

- Не обращай внимания. Небольшие сложности.

- Раньше бы ты поделился. Или я уже не авторитет для тебя?

- Не начинай, - Амиру совершенно не хотелось спорить с ней, голова и так пухла от мыслей.

- Ладно, ладно… Знаешь, я тут подумала. Наверно все же полечу в Женеву. Надоело ощущать себя балластом. И я вовсе не ною, - подняла она указательный палец вверх. - Вижу, что у тебя все непросто, помощи моей не требуется, поэтому лучше отправлюсь домой.

В этот момент Амир словно очнулся:

- Ты серьезно?

- Да, вполне.

- Это замечательно, сегодня же организую для тебя билеты.

- Как ты оживился, - удивилась Мар. – Не думала, что я настолько лишняя здесь.

- Марин, пойми, это для твоей же безопасности. Мне изначально надо было настоять на твоем возвращении домой, а не тащить тебя сюда, в город, который буквально кишит повстанцами и бандитами.

- Хорошо. Только мое сердце все равно неспокойно. Я вижу, ты ввязался во что-то очень сомнительное. Я не смогу без тебя, знай.

Она вышла из-за стола и направилась в номер, а Амир так и остался сидеть, разглядывая старенькую ситцевую скатерть. В душе сейчас происходила борьба. Разумнее было бы бросить все и, как говорит Ковати, немедленно покинуть это место, а совесть диктовала обратное. Тем более, на полпути работу не бросают, он уже пообещал и Джанет, и вынудил генерала выйти на связь с боевиками. Амир Абдель ибн Мади не трус, если придется, он ответит за свои действия, но только перед Аллахом. Однако через несколько минут раздумий в голову ворвался образ жены, для него важнее всего была она, ее счастье, безопасность, но какой будет ее жизнь, если с ним что-нибудь случится? Убитая горем, женщина вернется на родину ни с чем, а все из-за того, что он решил не поступаться своими принципами.

Но, несмотря на угрызения совести, Амир все-таки попросил администратора заказать билет в Швейцарию, как бы то ни было, Марине здесь не место.

Сегодня жарко, собственно, как и вчера, от вентилятора никакого толка, лишь гоняет горячий воздух по кругу. Из-за духоты разболелась голова. Марина с несчастным лицом сидела на кровати и бесцельно смотрела в окно:

- И что я здесь делаю? – шептала она сама себе. – Почти четыре года скитаний, а та ли это жизнь, которая мне нужна? Настька вышла замуж и уже успела родить, хотя, собственно, поэтому и вышла замуж. Я же, как не пришей кобыле хвост. Пора передохнуть. Вот вернусь в Женеву и на время отойду ото всех дел. Может, к родным наведаюсь, поживу у них с недельку другую. А Амир пусть носится по равнинам и прериям, раз ему важнее все это. Видимо, я недооценила его родню, уж сестры его куда счастливее, сидят себе, детей растят, чаи на веранде гоняют.

Вскоре вернулся и Амир, уже с порога он заметил настроение жены, поэтому сел подле нее, взял за руку:

- Я понимаю тебя, - произнес он с нотками грусти в голосе. – Я тоже устал. Не поверишь, раньше для меня работа была всем. Постоянные перелеты, встречи, споры, победы и проигрыши – не жизнь, а мечта, но сейчас все изменилось. Хочется покоя, семьи.

- У нас нет семьи, - убрала свою руку Мар. – Мы просто два потерявшихся человека, думающие, что нашли свое место.

- Давай договоримся, когда я вернусь, то…

- То что? Возьмешь отпуск на пару недель? Нет, это не то.

- Ты, как всегда, не дослушала. Я хотел сказать, что попрошу перевода. Займусь оседлой работой, буду как все – протирать штаны в кабинете и ровно в семь вечера отправляться домой. Как тебе?

- Думаю, ты через неделю такой работы задергаешься.

- Зачем же судить, не попробовав? А вдруг все будет наоборот.

Марина лишь слегка улыбнулась. Она действительно устала от постоянных мотаний по белу свету. Ей, как и любой женщине, хотелось семейного очага, уюта, а больше всего хотелось детей. Рано или поздно все приедается: путешествия уже напрягают, новые вещи не радуют, работа не доставляет удовольствия, в душе возникает только одно желание – подарить жизнь. Хочется заботиться, любить своего малыша. Сколько еще она будет смотреть на чужих детей? Сколько еще будет невольно улыбаться, когда чей-то ребенок надует пузырь из слюней?

Спустя четыре часа в дверь постучались, то был администратор, он передал Амиру в руки конверт:

- Все сделано, господин.

- Благодарю.

Марина тогда бросила недовольный взгляд на конверт:

- Это билет?

- Да.

- Во сколько рейс?

- В восемь.

- Значит, пора собираться.

Пока она нехотя складывала вещи в чемодан, Амир стоял у окна. В голове снова закрутились слова Джанет, Ситте, жены, но отступать уже поздно.

Перед отъездом Марина подошла к Амиру, какое-то время она мялась, но потом произнесла:

- У меня такое ощущение, что я прощаюсь с тобой, что больше тебя не увижу.

- Ну что за глупости, родная, - он прижал ее к себе. – Не накручивай себя. Все будет хорошо.

- Дай Бог.

Ее карие глаза так проникновенно смотрели, что мужское сердце сжалось. Они еще минут двадцать стояли, обнимая друг друга, затем вышли из номера и направились на улицу, где их уже ждало такси.

Пусть до аэропорта был неблизкий, хотя так даже лучше, муж и жена могли подольше побыть вместе.

Мимо тянулась все та же бескрайняя равнина, пыль вырывалась из-под колес машины и оседала на обочинах, тусклое солнце испускало жар, словно лист меди в печи, редкие дома из песчаника подобно муравейникам вырастали вдоль дорог. И если не знать обо всех бедах, то казалось, что здесь давным-давно воцарился мир и покой, однако за картиной всеобщей безмятежности скрывались бурные реки из нужды, страданий и крови.

Мар все полтора часа провела в молчании, она смотрела вперед на дорогу, ее платок развевался на ветру, в глаза то и дело попадал песок, руки сжимали сумочку, где лежали документы и билет. А Амир олицетворял спокойствие, на самом же деле нервно перебирал четки, спрятав руки под длинными широкими рукавами галабеи. Только от одной мысли, что он может больше никогда не увидеть жену, сердце начинало болеть.

Их молчание нарушил водитель, он повернулся к Амиру:

- Заедем на заправку, господин. Всего пять минут.

- Хорошо.

И машина свернула на проселочную дорогу. Через триста метров впереди показалась ветхая хижина и несколько колонок, местами покрытых ржавчиной. Остановившись на заправке, водитель вышел из авто, взял из багажника канистры и направился к хозяину, Марина тем временем также покинула свое место, чтобы немного размяться.

- Здесь есть магазин? – спросила она.

- Неуверен, но можешь узнать.

- Тогда я быстро.

Мар поспешила в хижину. В помещении в дальнем углу стояли два автомата с газировкой и шоколадками, а напротив невысокая стойка с кассовым аппаратом, за которой восседал тучный малиец в соломенной шляпе.

- Чего желаете, мадам? – заговорил продавец.