Лора Вайс - Малика или куда приводят мечты (СИ)

И вот, настал тот день, Марину очередной раз привели в шатер Биеры. Она послушно села на стул и затаилась в ожидании.

- Ну что ж, сегодня мой человек сообщит твоей семье о наших требованиях.

- Что будет с Амиром? – с дрожью в голосе спросила девушка.

- Это уже не твоя забота. Он предатель, значит, достоин соответствующего наказания. Ты же смотри, не испорть все. Если опять вздумаешь бунтовать, более не пощажу – отдам солдатам на забаву и ты сдохнешь в муках. А теперь ступай, тебя ждут горы навоза из-под моих коров.

Ее увели.

А Удав сообщил семье Марины о том, что их дочь захвачена малийскими боевиками, цена ее возвращения – полтора миллиона долларов, именно столько взял Зейн у Кадима. Тот день, когда на почту Дмитрия Константиновича поступило письмо, стал днем траура. Мать и отец забыли обо всем на свете. Разведка подтвердила данные о похищении, сразу же после этого Владимир приступил к сбору денег. Сроку им дали всего неделю, а иначе, боевики обещались прислать видео публичной казни девушки, поэтому надо было торопиться.

Продав драгоценности, машину, недвижимость за городом, заняв у знакомых, Ирина и Владимир собрали необходимую сумму, оставалось только передать деньги похитителям, для чего отец Марины вместе с хорошим другом отправился в Мали. Там они связались с российским посольством, посол Киреев Демьян Мергенович помог безутешному отцу связаться с генералом малийской правительственной армии - Ковати Мидере Ситте, тот владел информацией о похитителях и мог помочь.

В это же время в лагере боевиков Кадим Биера наставлял Удава и еще нескольких солдат. По их же требованию, деньги должны были оставить в три часа пополудни именно у той заправки, где повстанцы и похитили пару. После того, как деньги прибудут на место, Кадим намеревался отпустить девушку. Он, конечно, мог бы убить ее, поскольку жизнь какой-то неверной женщины для него ничего не значила, но возможность получить хорошие деньги все же пересилила его желание наказать врага.

Ровно в три часа отец Марины в сопровождении своего друга и генерала Ковати прибыл на ту заправку. Однако прежде чем отправиться к месту встречи, Ситте рассказал Дмитрию обо всем, что здесь случилось, тот слушал рассказ генерала и не мог поверить своим ушам, но сейчас было важнее другое – вызволить дочь из плена. Так что, они стояли у ржавых колонок, томимые ожиданием. Через полчаса вдалеке показался военный тонированный джип. Авто стремительно въехало на заправку, оттуда вышли несколько вооруженных людей в униформе, среди них был и Удав. Боевик подошел к Владимиру и заговорил:

- Деньги!

- Где моя дочь? Я отдам деньги, когда увижу свою дочь.

- Либо отдаешь деньги, либо получишь свою дочь по частям.

Тогда вступил Ковати:

- Не пытайтесь торговаться, господин Коновалов. Если вы не отдадите деньги, они убьют ее. Таковы правила.

И Владимир Константинович передал чемодан в руки Удава, тот открыл его, пробежался взглядом по купюрам.

- Хорошо, - заявил Удав. – Если все верно, и вы выполнили условия, как и договаривались, ваша дочь будет здесь завтра в полночь.

- Но как же? – попытался было возмутиться Владимир, однако Ситте тут же одернул его. – Ладно.

Спустя пару минут люди Биеры покинули заправку, оставив безутешного отца ни с чем. Ему оставалось ждать и надеяться, надеяться на честность этих негодяев.

Глава 29

Наутро Биера лично пожаловал в хлев, все женщины тут же, вытянувшись в струнку, выстроились вряд, только Марина сидела на земле. Она настолько плохо себя чувствовала, что не могла стоять. Главарь же подошел к ней, ткнул мыском сапога в бок, а когда девушка подняла на него безжизненные глаза, произнес:

- Радуйся, сегодня я отпущу тебя, и впредь будь умнее, не связывайся с кем попало.

- Где Амир? – прошептала она.

- Все думаешь о той собаке? Сегодня в полночь все свершится.

- Я могу попросить вас?

Кадим тогда вскинул брови от удивления:

- Рискни, только смотри, осторожнее в желаниях.

- Можно мне напоследок увидеть мужа?

Тот хотел было отказать, но вдруг задумался. Почему бы и не позволить? Ведь это их последнее свидание, значит, тем больнее будет прощание.

- Хорошо. Я дам вам десять минут. Вечером за тобой придет солдат и сопроводит. И запомни мою щедрость.

- Я запомню, - стиснув зубы от боли, сказала Марина.

И он покинул хлев, а Мар наконец-то смогла заплакать. Женщины не понимали ее слез, Аллах даровал ей свободу, спас от смертной казни, а она рыдает. Ну и что, что пленница уйдет одна, зато живая и, самое главное, нетронутая боевиками. Любая из рабынь могла только мечтать об этом, однако ж, им суждено страдать и однажды умереть в этом проклятом Богом месте.

Но Марине было плевать на все, она хотела одного – увидеть Амира, обнять его. Да, она многое пережила за четыре года жизни с ним, много нехорошего, но еще никогда в ее жизни не было столько любви и страсти, столько трепета. Этот мужчина стал для нее оплотом. И что же теперь? Она уйдет и оставит любимого одного на забаву зверям, которые разорвут его на части? Нет, так не должно быть… Но что она может? Отказаться от свободы и умереть вместе с ним? Да, Мар этого хотела, желала всем сердцем и душой, однако что будет с ее семьей? С отцом и матерью, которые воспитывали своего ребенка, любили его, холили и лелеяли. Как же они?

К вечеру за ней пришли, солдаты повели девушку к тому самому столбу. Амир был там, сидел на земле с закрытыми глазами. Черная борода достигала груди, а волнистые волосы – шеи. Это был словно другой человек, но не для нее. Марина подбежала к нему и обняла, прижав к себе:

- Амир, - прошептала она ему на ухо, - открой глаза, прошу, посмотри на меня.

Он открыл, и по щеке сразу скатилось несколько крупных слез.

- Ты здесь. Моя любимая и единственная женщина здесь.

- Я не хочу уходить без тебя, не могу уйти.

- Не глупи, родная. У тебя вся жизнь впереди, а я слишком виноват перед тобой. Аллах справедливо наказал меня.

Марина стирала слезы с его лица.

- Нет, ты не виноват. И чего бы ни желал твой Бог, я все равно люблю тебя. Ты нужен мне.

- Я буду рядом, буду.

Сейчас Мар не выдержала, она зарыдала в голос и уткнулась лицом ему в грудь, ее тонкие руки сжимали рваную рубашку:

- Люблю тебя, слышишь, люблю… Амир, я не уйду. Нет, нет, нет … не уйду.

- Уйдешь, любимая, уйдешь. Так надо, так правильно.

Хотя у него у самого дрожал голос, а сердце готово было разорваться от боли, от того, что он больше никогда ее не увидит.

- Прости меня, - сказала Марина и подняла голову, посмотрев ему в глаза. – Прости за недоверие, за мою глупость.

- Молчи, молчи… Ты ни в чем не виновата. Я люблю тебя, красавица. Люблю и заберу эту любовь с собой. А ты смиришься, однажды смиришься. В Коране говорится, что смирение – есть спасение.