Билл Брайсон - Прогулка по лесам

К сожалению, он стоял на 24 млн тонн антрацита. В 1962 году пожар в типографии на краю города спровоцировал вспышку угля. Пожарные вылили в огонь миллионы литров воды, но каждый раз, когда казалось, что теперь уже все закончилось, пожар потушен, огонь возвращался. Это походило на шуточные свечи ко дню рождения, которые на секунду гаснут, а потом снова загораются. Вскоре, очень медленно, огонь начал пробираться по подземным месторождениям. Плавно, как пар над озером, курился дым. На шоссе номер 61 асфальт на ощупь стал теплым, а потом начал растрескиваться и расходиться. Дорога стала непригодной для проезда. Дымовая зона прошла под дорогой и вырвалась через лес, затем пошла к католической церкви Святого Игнатия и дальше к городу.

Бюро шахт США вызвало экспертов, которые предложили большое количество разнообразных решений: вырыть траншею через весь город, изменить ситуацию взрывчаткой, залить все водой, но даже самое дешевое предложение стоило примерно 20 млн долларов, и было неясно, сработает ли оно. Да и в любом случае никто не мог дать таких денег. Так что огонь продолжал гореть.

В 1979 году владелец заправки рядом с центром города заметил, что температура баков под землей достигла 77 °C. Сенсоры, которые были погружены в землю, показали, что температура в четырех метрах под баками составляет почти 540 °C. По всему городу люди вдруг осознали, что стены и пол их подвалов стали очень горячими. Теперь дым поднимался везде, и люди начали ощущать тошноту и слабость из-за количества скопившегося в воздухе углекислого газа. В 1981 году двенадцатилетний мальчик играл в саду у бабушки, когда перед ним появился клуб дыма. Пока он на него смотрел, вокруг разверзлась земля. Мальчик зацепился за корни деревьев и начал звать на помощь, кто-то услышал крик и вытащил его. Образовавшаяся там дыра была глубиной 24 м. В последующие дни такие же дыры появились по всему городу. Именно тогда люди начали серьезно воспринимать пожар.

Федеральное правительство выделило 42 млн долларов на эвакуацию людей. Люди выезжали, их дома сносили, а мусор до последней крошечки убирали до тех пор, пока не осталось ни одного здания. Так что сегодня Сентрейлия – это даже не город-призрак. Это просто большое поле с кучей пустых улиц, которые выглядят как улицы только из-за дорожных знаков и пожарных гидрантов. Каждые десять метров или около того здесь проходит подъездная дорожка, через пять метров обрывающаяся в никуда. В городе сохранилось еще несколько жилых домов – скромные, деревянные строения, а также пара зданий из делового округа.

Я припарковался у здания с выцветшим знаком, гласившим с некоторым апломбом: «Проектный офис пожаров в шахтах города Сентрейлии». Само здание уже почти упало. Рядом с ним стояло другое здание, не такое ветхое, под названием: «Автозапчасти Спид-Стоп». Оно смотрело на аккуратный парк с американским флагом у скамейки. Казалось, магазин все еще функционирует, но внутри свет был выключен и никого не было. Поймите, никого не было нигде – ни машин, ни звуков, – только иногда в воздухе раздавалось клацание металла по флагштоку. Тут и там в землю были воткнуты металлические цилиндры, из которых курился дым.

Чуть повыше через парковку стояла современная большая церковь, вокруг которой вился дымок. Думаю, что это была та самая церковь Святого Игнатия. Я поднялся по склону. Церковь выглядела живой и используемой: окна в ней заколочены не были, как и не было знаков из серии: «Проход запрещен». Однако церковь была заперта, на ней не висело никаких табличек с расписанием служб, на ней вообще не было никаких табличек. Вокруг церкви из-под земли тонкими струйками поднимался дым, а прямо за ней дым стоял огромными столбами. Я обошел церковь и понял, что нахожусь на куче угля, размером примерно в четыре тысячи квадратных метров, из которой и валил густой белый дым, тот самый дым, который можно увидеть при сжигании старых одеял или шин. Сложно было через эту завесу вычислить глубину дыры. Земля была теплой и слегка прикрытой пеплом.

Я вернулся ко входу. На старой дороге стояло заграждение, а новая огибала холм и город. Я перешагнул через барьер и пошел по старому шоссе номер 61. Через асфальт пробивалась трава, но все-таки казалось, что дорогой пользуются. С обеих сторон дороги земля дымилась как после лесного пожара. Примерно в 50 метрах от меня в центре дороги появилась трещина, а вскоре она превратилась в дымящийся провал шириной в несколько сантиметров. В некоторых местах дорога с одной стороны трещин просела или вообще превратилась в яму. Время от времени я всматривался в трещины, но не мог увидеть их глубины из-за дыма, который ел глаза, когда ветерок менял направление.

Я шел еще несколько минут, внимательно исследуя шрамы, покрывавшие эту землю, словно работал каким-то инспектором дорог. Через некоторое время до меня дошло, что я нахожусь в центре, прямо совсем в центре земли, под которой вот уже 34 года горит уголь, и меня от этого пожара отделяет лишь тонкая корочка асфальта. Скажем прямо, не самое лучшее место. Может быть, у меня разыгралось воображение, но земля вдруг показалась мне похожей на губку и теплой, как будто я шел по матрасу. Испугавшись, я быстро убрался в машину.

Казалось странным, что я или еще какой-нибудь тупица может легко приехать в такое опасное место, как Сентрейлия, но тут и правда не было ничего, что могло бы это предотвратить. Что еще более странно, так это то, что эвакуация Сентрейлии не была полной. Те, кто хотел остаться, могли остаться, и в итоге кто-то так и сделал. Я вернулся в машину и поехал к одинокому дому в центре города. Дом был покрашен в бледно-зеленый цвет и выглядел так, что за ним явно ухаживали. На подоконниках стояли искусственные цветы и прочие скромные украшения, а рядом с недавно покрашенным крыльцом росли бархатцы. Но возле дома не было машины, и на мой звонок тоже никто не ответил.

Еще несколько домов, как я понял, подойдя поближе, были необитаемы. Два из них были заколочены и увешаны знаками: «ОПАСНО». В пяти или шести остальных, включая три дома, стоящих рядом, явно кто-то жил. В одном в саду даже лежали детские игрушки (кто вообще будет растить детей в таком месте?), но сколько я ни звонил, так ничего и не добился. Все были либо на работе, либо, возможно, лежали мертвыми на кухне. Казалось очень странным, что кому-то разрешили тут остаться, но Америка – удивительная страна, где принимают во внимание частную свободу. В одном доме я постучал в дверь и заметил, как дернулась занавеска, но был в этом не уверен. Кто знает, насколько сильно можно свихнуться, прожив три десятка лет над адом и постоянно дыша углекислым газом? Возможно, правда, что они просто устали от любопытных путешественников, которые шатались по окрестностям и считали их город просто любопытной достопримечательностью. Я даже порадовался тому, что на стук никто не отвечал, так как совершенно не знал, что же у них спросить.