Кристофер Стюарт - Страна джунглей. В поисках мертвого города

Спальных мест на «Cisne»было аж двенадцать, но вонь в кубрике стояла невыносимая. Морде и Браун опять не спали всю ночь, потому что их сильно беспокоили нагоняющие корабль черные тучи.

Поднялся сильный ветер, и корабль заплясал на гигантских волнах. В первую же ночь корабельный доктор услышал по радио о разгорающейся в глубине страны эпидемии тифа. Он сказал, что в некоторых районах уже началась эвакуация жителей. Будьте осторожны, предупредил он.

Капитан Кэшман время от времени включал свой радиоприемник, и в те моменты, когда появлялся хороший сигнал, слушал новости о войне в Европе. Эти сообщения, конечно, продолжали расстраивать Морде, но чем дальше они уходили от Ла-Сейбы, тем меньше его интересовали происходящие на другом берегу Атлантики события. Война, сказал он позднее, «казалась очень далекой», и поэтому новости о ней казались менее значительными. Еще находясь на борту корабля, Морде решил отпустить бороду, а также начал регулярно принимать хинин для профилактики малярии.

Когда корабль подошел к береговой линии, оказалось, что смотреть тут особо не на что: длинные белые полосы песчаного пляжа местами прерывались буйной зеленой растительностью, а потом продолжались снова. Ни деревень, ни одной живой души. Здесь не будет ни регулярного питания, ни отелей, ни кроватей. Совсем скоро они окажутся полностью отрезанными от большого мира.

29 апреля, после двухдневного путешествия по морю, «Cisne» вошел в лагуну Каратаска, внешнюю часть заполненного болотными миазмами лабиринта из ручейков, рек и озер, простирающегося на 40 километров в глубь материка и почти на сотню вдоль побережья. Так выглядели врата в Москитию. Было еще темно, когда капитан Кэшман приказал бросить якорь рядом с небольшой, стоящей в воде на сваях деревней. Пока матросы выгружали и доставляли туда продукты, путешественники изучали карты местности, убивали время игрой на губной гармошке и, представляя себе, какие опасности ждут их впереди, тренировались в стрельбе.

Той же ночью «Cisne» попытался пройти в глубину лагуны, но начал цеплять корпусом дно, и Кэшман решил, что двигаться дальше будет слишком рискованно. Погода только ухудшалась, а видимость давно уже и так была почти нулевой. Морде начал подумывать, не стоит ли ему вернуться вместе с кораблем на побережье и высадиться в каком-нибудь другом месте, поближе к устью Патуки. Около часа ночи он вышел на палубу, чтобы осмотреться, но все скрывала болотная мгла. Луна спряталась за тучами, и видна вокруг была только кишащая крокодилами и водорослями коричнево-черная вода и торчащие из нее высокие кустарники. Это было самое большое болото Центральной Америки, и заблудиться здесь не составляло труда.С другой стороны, если Морде и Браун останутся на «Cisne», им придется пережидать шторм: Кэшман не смог поручиться, что в такую непогоду ему удастся высадить их где-нибудь еще на побережье. Они приняли решение остаться и найти Патуку самостоятельно.

Морде и Браун выгрузили почти полтонны снаряжения на берег и попрощались со старым морским волком. Путешественники провожали взглядом скрывающийся в ночной тьме корабль и понимали, что вместе с ним исчезает последняя возможность связи с цивилизованным миром. Минут через пятнадцать наконец разверзлись хляби небесные, и мужчины, дрожа от холода, укрылись от проливного дождя под брезентовым тентом. Морде сделал в своем дневнике следующую запись: «Ужасная ночь… совсем не спали. Промокли до нитки». Но потом с определенной долей оптимизма добавил: «Наконец-то все начинается по-настоящему!»

Мы двинулись в путьи через несколько часов наткнулись на труп человека.

Взятый напрокат джип «Тойота» был под завязку набит нашим снаряжением. Идя по стопам Морде, мы направились на восток, в Трухильо, с которым у нас ассоциировались первые слухи о потерянном городе. Мы планировали остановиться там на ночь, а на следующий день встретиться с двумя местными проводниками, взявшимися провести нас через джунгли. По пути мы проезжали мимо будок с вооруженными охранниками, спрятанных за высокими стенами домов, обнесенных проволочными изгородями банановых плантаций и помойных куч, в которых копались одичавшие собаки. Дома стали встречаться все реже и реже, выглядели они все беднее и беднее, и в конце концов остались только редкие убогие хижины, стоящие на отвоеванных у джунглей кусочках земли. В какой-то момент я заметил на обочине дороги мальчишку, державшего на поводке игуану длиной метра в полтора. Он пытался продать ее проезжающим. Каждые полчаса нас останавливали либо военные, либо полицейские. Они искали наркотики и вооруженных сторонников президента Мела.

Я уже почти задремал, но Крис вдруг сказал, что мы находимся совсем недалеко от той долины, на которую когда-то взирали Педраса с индейской принцессой. «Вон там, – сказал он, – видишь?» Он показал на простирающуюся до видневшихся на горизонте гор плоскую зеленую равнину, покрытую зарослями гвинейских масличных пальм. В поисках хоть каких-нибудь полезных для нас подсказок я сто раз перечитал эту историю, изложенную в письме королю Испании Карлу. Из всех ранних свидетельств рассказ Педрасы, первого епископа Гондураса, был связан с легендой о потерянном городе теснее всего. Обосновавшись в Трухильо, он регулярно уходил в длинные миссионерские экспедиции по неисследованным территориям страны. В том знаменитом походе его сопровождала группа из 60 «миролюбивых индейцев». Они три дня и три ночи продирались через непроходимые джунгли и пробирались через непролазные болота, пока наконец не поднялись на вершину высокой горы. Там на встречу с Педрасой уже собрались лидеры местных индейских племен. В этой компании было трое мужчин и дочь одного из вождей. Ученые до сих пор спорят, где конкретно находилась конечная точка экспедиции, и в большинстве своем сходятся во мнении, что это было где-то в 80 или 150 километрах к западу от берега моря.

Именно стоя на вершине этой горы, Педраса услышал от принцессы рассказ о находящемся в глубине джунглей городе. Подняв руку, она показала на другой край долины, где покрытые зеленью горы сливались с синевой неба. Там, сказала она, находится Тагусгуальпа – мой дом, где льют золото.Под ярким солнцем этот золотой дворец отсвечивал белым, сливаясь с окружающими его горами. Не об этом ли самом месте говорили Колумб и Кортес? В письме королю Педраса не сообщал, сколько людей населяло те места, и не упоминал названия родного города девушки. В ответ на его настойчивые расспросы она просто сказала: это очень богатый город, где «едят с золотых тарелок», показывая, таким образом, что там живут не дикари, а цивилизованные люди.