Кристофер Стюарт - Страна джунглей. В поисках мертвого города

«Ты хочешьсделать ЧТО?» – переспросила меня Эми в тот вечер, когда я рассказал ей о своих планах.

Это было в начале зимы 2008 года. Скай спала в своей комнате, а мы с Эми уселись за обеденный стол в гостиной нашей бруклинской квартиры, чтобы выпить на сон грядущий. Тишину нарушали только редкие машины, проезжавшие по улице мимо нашего дома, да звук шагов соседей сверху.

«Я хочу найти Белый Город, – повторил я. – Ciudad Blanca!»

Она засмеялась, сделала глоток красного вина и внимательно всмотрелась в мое лицо, чтобы понять, не шучу ли я, хотя в последние недели не раз слышала мои телефонные разговоры, во время которых я расспрашивал об этом городе самых разных людей.

«Я серьезно», – сказал я.

«Ага, я понимаю, но ведь и все остальные, кто туда ехал, говорили серьезно, – ответила она. – Сколько, говоришь, их было?»

«Ну, точного числа я не знаю».

Она схватила один из своих светлых локонов, начала накручивать его на указательный палец, а потом резко отпускать.

«Опять волосы себе дергаешь», – сказал я.

«Это я машинально, – ответила она и опустила руку. А потом добавила: – Ты же даже палатку не умеешь ставить!»

Да, это правда. Я никогда не любил таскать рюкзак, выбираться на природу или даже просто ходить в пешие походы. У меня больная спина. Я больше пятнадцати лет прожил в Нью-Йорке, и в моем случае намерение отправиться в тропические дождевые леса было равносильно решению полететь на Марс.

«Я для такого путешествия подхожу гораздо больше», – сказала Эми, а потом напомнила, что в подростковом возрасте занималась в секции выживания и ходила в походы в Высокую Сьерру.

«Тебе тогда сколько было? Шестнадцать?» – вяло возразил я.

«Ага, но я провела в горах двадцать шесть дней и трое суток жила там в полном одиночестве!»

«И все же…» – начал было я, но Эми не дала мне договорить.

«А ты сколько раз ходил в походы?» – спросила она.

Мне пришлось признать, что вроде бы всего пару раз… и оба раза мне там жутко не понравилось.

Некоторое время мы сидели в полном молчании.

«А что этот твой путешественник?» – спросила она.

«Морде?»

«Что с ним сталось?»

«Умер», – ответил я.

Она кивнула головой, словно убедившись в очевидном безумии моих идей.

«Но он не в джунглях умер!» – сказал я.

«Это успокаивает!»

Мы нервно посмеялись, разлили по бокалам остатки вина и снова умолкли, слушая, как под окном завыла сирена «Скорой помощи».

«Я чувствую себя стариком», – сказал я, когда опять наступила тишина.

«Так дело в этом?»

«Я просто так сказал».

«Ты в этом не уникален».

«Мне просто очень хочется это сделать».

«И когда?»

«Наверно, скоро».

«Только не говори мне, что ты уже все распланировал! – Эми уставилась на меня своими зелеными глазами. Она никак не могла в это поверить. – Ты с ума сошел. Точно, рехнулся!»

Я ответил ей, что нужно очень многое сделать и до поездки еще далеко.

«Ты и кровожадные людоеды-ягуары… или как их там? – спросила она после долгого молчания. – У меня эта картина прямо перед глазами стоит».

«Они людей не едят, – сказал я. – Ну, ягуары не едят».

«Ага, сейчас, может, и не едят. Пока тебя не увидели!»

Как говорят археологи, искать человеческие останки в сельве практически бесполезно. Под влиянием пропитанного влагой тропического воздуха мертвое тело превращается в голый скелет всего за 18 суток. Ливни и возникающие в результате бурные потоки воды терзают его, разрывая на части и унося косточку за косточкой, а чем-то успевают полакомиться дикие животные. В считаные недели от трупа не остается ничего – тело исчезает без следа.

В общем, человеку нужно отчаянно и нестерпимо хотеть чего-то для того, чтобы даже просто задуматься о поездке в Ла-Москитию, то есть на территорию, представляющую собой 8600 квадратных километров неукротимой и неумолимой природы и занимающую все Карибское побережье между Гондурасом и Никарагуа. Писатель Питер Кеннаф, путешествовавший по Москитии в начале ХХ столетия, назвал ее «одной из самых дичайших частей света».

Это местность, состоящая из саванн, холмов, горных гряд и великого множества непроходимых болот, но в основном влажные тропические леса. Джунгли – это затхлая сырость и насекомые, царство москитов, где солнечный свет затмевается деревьями ростом с офисные небоскребы. Вечно погруженные в полумрак плодороднейшие земли изрезаны извилистыми реками. Без предупреждения обрушиваются дожди, мощные и безжалостные предвестники какой-то более могучей, совершенно невидимой и зловещей силы. Горы, словно гнилыми зубами окруженные крутыми холмами, возвышаются до километра в высоту. Джунгли наводят на человека страх. Как написал Теру в своем «Береге Москитов», «попав туда единожды, остаешься там навсегда».

В джунглях круглосуточно орут обезьяны, называемые «ревунами», в результате чего создается странное впечатление, что сидишь на рок-концерте. То появляются, то пропадают и какие-то другие неизвестно откуда доносящиеся, бестелесные и призрачные звуки. В дебрях охотятся ягуары с черными как смоль глазами, а укус муравья-пули приносит такую же боль, как огнестрельное ранение. Не менее опасны и люди, встречающиеся в джунглях: наркокурьеры, браконьеры-лесорубы, золотоискатели, убийцы, беглые преступники, охотники за сокровищами.

Рассказывают об упавших самолетах, которых потом никто больше не видел. Аборигены боятся призраков и духов джунглей, громко болтающих между собой по ночам, а иногда посылающих людям знамения в форме ярких белых и лиловых огней. В легенде говорится, что в одном из рукавов Рио-Бланко в западной части страны живет, охраняя гору золота, уродливая чернокожая ведьма. Как сирены из «Одиссеи», она убивает путешественников, приманивая их своим волшебным голосом. Иногда ведьма является людям в обличье прекрасной женщины с развевающимися на ветру белыми или черными волосами.

«Я сиделв баре в Ла-Сейбе на гондурасском побережье и размышлял: как же мне, блин, быть дальше?» – вспоминал исследователь Джим Вудман, когда мы разговаривали с ним по телефону.

На поиски Вудмана у меня ушло две недели. Почти все телефонные номера, найденные в Интернете, были отключены, и как раз в тот момент, когда я уже решил на все плюнуть, он вдруг ответил на одно из пяти-шести разосланных мною электронных писем.

«Мы разговорились с какими-то местными о глубинке страны, – рассказывал он. – Время от времени индейцы приносили из джунглей древнюю керамику и пытались ее продать. Я на каждом шагу слышал рассказы о Белом Городе. Но в Москитию никто никогда не ходил, она оставалась совершенно не исследованной. В конце концов мы подумали: черт возьми, надо просто пойти туда и найти этот город!»