Геннадий Невельской - Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России

После этого Н. Н. Муравьев тотчас же отправил М. С. Корсакова курьером в Иркутск, с поручением ускорить распоряжения по амурскому сплаву. В феврале 1854 года, Николай Николаевич выехал из Петербурга и еще по льду переехал озеро Байкал. Вся Сибирь встрепенулась при вести об открытии плавания по Амуру, которого она ожидала более 160 лет. «Генерал-губернатора Николая Николаевича Муравьева, — пишет Свербеев, сопутствовавший ему в качестве дипломатического чиновника, — везде встречали с восторгом, давали в честь его обеды, сочиняли стихи и песни». По прибытии генерал-губернатора в Шилкинский завод на водах реки Шил-ки уже красовался невиданный до сего времени в Забайкалье пароход «Аргунь» и 76 грузовых баркасов для экспедиции. Горное ведомство сделало в честь торжества блестящую иллюминацию.

14 мая 1854 года после напутственного молебна перед древней иконой Божьей Матери, вынесенной из Албазина, и при салюте из албазинской пушки флотилия начала спускаться по реке Шилке {99} 99 Имеются в виду пушка и икона, вывезенные в 1685 г. защитниками Албазина в Нерчинск. . Впереди всех на своей лодке плыл генерал-губернатор. «Запестрели перед нами берега Шилки, — говорит Свербеев, — оглашаемые громкими криками «ура!». Мы быстро неслись по ней, чтобы достигнуть реки Амура. Заводская пушка приветствовала флотилию, и население Шилки бросало шапки вверх и кричало «ура!». Это были радостные, восторженные и единодушные пожелания открытия пути по реке Амуру».

18 мая, в 2½ часа пополудни, флотилия вступила в воды Амура. Все встали на лодках, сняли шапки и осенились крестным знамением. Генерал-губернатор, зачерпнув в стакан амурской воды, поздравил всех с открытием плавания по реке; раздалось восторженное «ура!», и суда понеслись по гладкой поверхности Амура. Таким образом, после двухвекового промежутка времени, патриотическими усилиями и настойчивостью Н. Н. Муравьева снова появилась флотилия на водах амурских.

Вместе с разрешением сплава по реке Амуру из С.-Петербурга, 4 февраля 1854 года, был послан лист Пекинскому трибуналу внешних сношений, в котором излагалось, что отныне по всем делам о разграничении земель генерал-губернатору разрешено установить непосредственные сношения с китайским правительством.

Река Шилка в 45 верстах выше Усть-Стрелки

Рисунок художника Мейера (Альбом рисунков к путешествию на Амур, совершенному от Сибирского отдела Русского географического общества [Путешествие в Приамурье в 1855–1856 гг. экспедиции Р. К. Маака])

Подробная карта лимана реки Амур, подготовленная при участии Г. И. Невельского

Вследствие этого, для предупреждения китайского правительства о нашем сплаве по Амуру, генерал-губернатор 14 апреля послал первый лист свой в Пекин с полковником Заборинским; но последнего не пропустили, и этот лист тогда был отправлен через Кяхту обыкновенным путем. В нем излагалось следующее.

Вследствие полученных генерал-губернатором повелений, он с надлежащим числом войск плывет на судах по реке Амуру для подкрепления наших постов в низовьях реки и в наших приморских владениях и спрашивает, к какому времени и куда именно будут высланы уполномоченные от китайского правительства для определения границ».

Эти факты также весьма знаменательны в истории Приамурского и Приуссурийского краев. Они составляют второй краеугольный камень, положенный Амурской экспедицией в основание к признанию края за Россией, — ибо:

а) разрешение плавания и самое плавание по реке Амуру генерал-губернатора никак не могло бы последовать, если бы исследованиями, произведенными на транспорте «Байкал» в 1849 году, а вслед затем Амурской экспедицией, не был открыт путь из Татарского пролива через пролив Невельского в реку Амур и Охотское море; то есть если бы этими исследованиями не были рассеяны вековые заблуждения, принимавшиеся за непреложную истину и не было фактически указано, что река Амур составляет действительно артерию, связывающую Восточную Сибирь с океанами;

б) разрешение на плавание и самое плавание по реке Амуру, осуществленное генерал-губернатором, никак не могло бы состояться, если бы Амурской экспедиции, в противность ничтожной цели, с которой она была снаряжена в 1850 году, не было дано государственного направления и если бы, несмотря на ничтожность имевшихся в ее распоряжении средств, неимоверные трудности, опасности и лишения, экспедиция эта не решилась, с поднятием российского военного флага в устье реки Амур, занять его и торжественно объявить всем иностранным судам, подходившим к берегам этого края, что Амурский бассейн и прибрежья Татарского пролива составляют российские владения. И, наконец,

в) разрешение на плавания и самое плавание по Амуру, осуществленное генерал-губернатором, никак не могло бы состояться, если бы Амурская экспедиция, при несоответствии данных ей повелений, не открыла бы и не заняла бы военными постами главные пункты Приамурского бассейна, к которым затем и смог генерал-губернатор направиться со своей флотилией вниз по Амуру; пункты, из которых только и оказалось возможным заблаговременно послать подкрепления в Петропавловск; наконец, пункты, в которых только и оказалось возможным приютить и спасти Японскую экспедицию, команды, имущество и суда Петропавловского порта от преследования в несколько крат сильнейшего неприятеля, — притом в минуту, самую для нас критическую.

В то время, когда генерал-губернатора с его спутниками с восторгом провожали из Забайкалья и они с полным комфортом и всевозможными средствами для безопасного плавания спускались по Амуру, я, с неимоверными усилиями, через горы, по снегам и воде, верхом на оленях, а большей частью пешком, пробирался из Петровского в Николаевск. Оттуда на байдарке с двумя казаками я проследовал в Мариинский пост, из которого 16 мая, на той же байдарке и туземной лодке, вместе с Разградским отправился вверх по Амуру для личного ознакомления с рекой, по которой должна была следовать с генерал-губернатором наша флотилия. Кроме того, я хотел ознакомиться с устьем реки Хунгари, близ которого следовало поставить наш пост, и встретить генерал-губернатора, чтобы лично объяснить ему главную цель занятия нашими постами устьев рек Хунгари и Уссури.

24 мая я с Разградским прибыл к устью Хунгари. Там о спуске нашей флотилии ничего слышно не было. Осмотрев устье этой реки и самую реку на пространстве около 20 верст и назначив место, где должен быть поставлен наш пост,