Жюль Верн - История великих путешествий. Том 1. Открытие Земли

После тридцатидневного плавания Грихальва, поднимаясь вдоль берега Юкатана, обогнул мыс Каточе и углубился в залив Кампече. 10 мая он высадился в большом селении Потончан. Жители селения, изумленные неожиданным появлением кораблей, приняли их за морские чудовища. Индейцы были особенно поражены видом бледнолицых людей, мечущих молнии, но тем не менее защищались так упорно, что пятьдесят семь испанцев было убито и еще больше ранено. Разумеется, враждебный прием заставил Грихальву как можно быстрее сняться с якоря. Продолжая плыть на запад вдоль берега, 17 мая он вошел в устье большой реки, которую индейцы называли Табаско (река Грихальва). Его корабль окружила целая флотилия пирог с вооруженными туземцами, готовыми в любую минуту вступить в бой. Но благодаря осторожности Грихальвы и изъявлениям «дружеских чувств», на которые он не скупился, испанцам на этот раз удалось избежать кровопролитной схватки.

«Далее наш капитан через толмачей рассказал им, — сообщает Берналь Диас, — что мы пришли из далеких стран, что мы подданные великого государя по имени Дон Карлос (Карл V), пусть и они признают его господином, тогда много добра произойдет для них».

В обмен на ничего не стоящие побрякушки испанцы получили от индейцев хлеб из юкки, копал [131] [131] Копал — твердая, похожая на янтарь, ископаемая смола. Копаловая смола выделяется также некоторыми тропическими деревьями. Употребляется для изготовления лаков. , куски золота, отлитые в форме рыб и птиц, хлопчатобумажную одежду местного производства и т. п. Так как индейцы, взятые с мыса Каточе в качестве переводчиков, плохо понимали язык жителей области Табаско, то Грихальва решил сократить время стоянки, и корабли снова пустились в море. Флотилия прошла мимо реки Гуакасуалко; на ее берегу возвышалось несколько снежных вершин. Ближайшая из них была названа Сан-Мартино, по имени солдата, который увидел ее первым. Наконец корабли бросили якорь в устье реки, получившей название Рио-де-лас-Бандерас (Река знамен), ибо собравшиеся на берегу индейцы размахивали белыми флажками, желая установить мирные отношения с чужеземцами.

При высадке Грихальвы на берег туземцы оказали ему самые высокие почести. Перед ним курили копаловую смолу и к его ногам сложили золотые украшения, жемчуг и медные секиры. Объявив эту страну своим владением, испанцы отправились дальше и вскоре достигли Острова жертвоприношений, названного так потому, что на площадке каменной лестницы путешественники обнаружили нечто вроде жертвенника, на котором лежали трупы пяти принесенных в жертву индейцев. У каждого была рассечена грудь, вырвано сердце, отрублены руки и ноги. Затем Грихальва подошел к другому острову, Сан-Хуан в честь имени святого, память которого праздновалась в этот день. К названию Сан-Хуан было еще прибавлено слово «Кулуа», которое часто повторяли индейцы. Сейчас остров называется Сан-Хуан-де-Улуа.

Нагрузив все золото, которое удалось здесь собрать, на корабль капитана Альварадо, Грихальва отправил его на Кубу.

Продолжая плыть до 28 июня вдоль берега, мимо оживленных селений, разбросанных у подножия высоких гор, Грихальва достиг устья реки Пануко, которая была названа испанцами Рио-де-Каноас, так как здесь они были атакованы целой флотилией лодок с вооруженными индейцами и с большим трудом отбили нападение.

Лоцман Аламинос настойчиво советовал Грихальве вернуться назад. Корабли были в жалком состоянии; съестные припасы подошли к концу; солдаты, почти все больные или раненые, не соглашались даже под защитою крепостей остаться среди воинственных племен. К тому же между испанцами начались раздоры.

Найдя удобную стоянку в устье реки Сан-Антонио, Грихальва приказал бросить якоря и заняться починкой флагманского судна, давшего течь. В этом месте Берналь Диас посадил возле туземного храма несколько апельсинных зернышек. («Принялись они отлично, и после нашего ухода храмовые „папы" (жрецы), вероятно, ухаживали за чужестранным растением, поливая его и оберегая от муравьев. Рассказываю я это потому, что это были первые апельсинные насаждения в Новой Испании».)*

Пятнадцатого ноября того же 1518 г., после семимесячного плавания, экспедиция Грихальвы вернулась на Кубу.

Результаты путешествия были очень значительны. Впервые испанцами была исследована протяженная береговая линия полуострова Юкатан, залива Кампече и Мексиканского залива. Теперь испанцы узнали, что Юкатан — полуостров, а не остров, как думали раньше. Кроме того, Грихальве удалось собрать много ценных сведений о могущественной Мексиканской империи. Особенно испанцы были удивлены, встретив в Мексике гораздо более высокую цивилизацию, чем у туземцев Антильских островов. Это обнаруживалось в архитектуре, в способах обработки почвы, в тонкости хлопчатобумажных тканей, в орнаменте золотых украшений, которые носили индейцы. Богатство и процветание Мексики не могли не возбудить жадности у испанских колонистов Кубы. Новые аргонавты ждали только подходящего случая, чтобы устремиться на завоевание нового золотого руна. Но опасная и смелая экспедиция, открывшая в Новом Свете индейскую цивилизацию, не принесла Грихальве ощутимой пользы. Слова поэта «sic vos, non vobis» [132] [132] Так вы, но не вам ( лат .; в смысле: так вы творите, но не для самих себя; слова из четверостишия римского поэта Вергилия). получили свое подтверждение.

Наместник Кубы Диего Веласкес, не дожидаясь возвращения Грихальвы, поспешил отправить в Испанию донесение об открытии обширных земель, подкрепленное образцами мексиканских золотых изделий, и просил обширных полномочий для колонизации этой области. Еще не получив ответа из Испании, Веласкес начал деятельно готовить экспедицию для покорения открытой территории. Вооружение флотилии должно было соответствовать опасности и важности задуманного предприятия. Но если снаряжение войска представлялось делом относительно нетрудным, то Веласкесу, человеку подозрительному, как его характеризует один испанский историк того времени, было нелегко подобрать начальника для готовящейся экспедиции. В самом деле, этот последний должен объединить в себе качества, практически несовместимые: огромный талант и беззаветную отвагу, без которых нельзя и надеяться на успех, и в то же время достаточную податливость и умение ничего не делать без приказа высшего начальника, оставив ему, не подвергающемуся никакому риску, всю славу экспедиции в случае ее удачи.