Соломон Шульман - Австралия — Terra Incognita: Когда звери еще были людьми

— Вот видишь…

— Но и поиск опала — это тоже искусство… захватывает!.. — говорит Борис. — Знаешь, когда я впервые нашел красный опал — обалдел от красоты. Представляешь, отвалился кусок породы, и оттуда ударил яркий отраженный свет, как огни на новогодней елке… это называется «цвет бабочки». Потрясающее зрелище… Помню, я сел, закурил и сидел так часа два, любуясь…

…Утро. Мы спускаемся в забой на тридцатиметровую глубину. Там уже орудует жилистый молчаливый мужик лет пятидесяти, с орлиным носом и лицом, высушенным, как у мумии. Он явно не ожидал гостя и не в восторге от моего появления.

— Познакомьтесь, — представляет его Борис, — мой напарник.

— Том или Лесной Том… как больше нравится… — представляется мужик, протягивая руку.

Я пожимаю его твердую, как гранит, ладонь.

— Том — это наша легенда, — говорит Борис. — Отшельник… живет один в лесу… Ты, пожалуй, пятый или шестой, с кем он повстречался за последние два-три года, если не считать меня и продуктовую лавку.

Сначала я подумал, что Борис шутит, но отрешенный взгляд Лесного Тома, который стоял в стороне и непослушными корявыми пальцами скручивал очередную сигаретку, подтверждал эти слова.

Позже я узнал историю этого милого и очень ранимого человека. Горный инженер по профессии, он лет десять назад появился в Лайтнинг-Ридж со своей семьей — женой и двумя сыновьями. Дела шли великолепно. Спустя год они уже были обладателями перспективного участка на несколько миллионов долларов. А потом произошла трагедия. Рухнул свод шахты, похоронив под собой всю семью. Спастись удалось только Тому. С того момента мир людей перестал для него существовать…

Грохот отбойного молотка не дает говорить. Мощный зуб вгрызается в породу, отваливая пласт за пластом. Спина у Бориса взмокла, а по мускулистой загорелой шее катятся струйки пота. «Странно тасуются карты жизни, — думаю я, наблюдая за играющими бицепсами моего нового друга. — Эти руки должны были услаждать слух чарующими звуками Моцарта, а они крушат гранит…»

Борис словно угадывает мои мысли.

— Если порода мягкая, то можно пройти метра два-три в день, — говорит он, выключая молоток и вытирая пот. — Ну а если гранит, то и полуметра за неделю не пройдешь… Все от «лица» зависит…

— От «лица»? — не понимаю я.

— Так мы называем стену, в которую вгрызаемся… Мы смотрим на нее, а она смотрит на нас… лицом к лицу…

— Как ты угадываешь, где должен залегать опал? — спрашиваю я.

— Опал формируется в пустотах. Газ заполняет пустоты и формирует опал. От типа газа зависит и цвет опала. Нормальный природный опал имеет серый или черный цвет. Но этот цвет для нас бросовый, малоценный. Мы ищем ошибку природы, когда случайное смешение газов создает необычный цвет, например черно-красный… Вот такой опал может стоить очень дорого — от пятнадцати тысяч долларов за карат и выше. Самый дорогой камень, который я держал в руках, имел десять карат и был продан за тридцать пять миллионов…

— Ну а как насчет воровства? — спрашиваю я.

Борис смеется:

— Ничто человеческое нам не чуждо… Есть и это… Нечасто, но есть… Мы их называем «крысами». Обычно это заезжие гастролеры. Узнав, что кто-то открыл хорошую жилу, они забираются ночью в его шахту и начинают копать. Занятие опасное, так как если хозяин поймает, то вор может остаться там навсегда… Сколько таких «крыс» осталось под завалами, никто не знает…

…Завтра я покидаю Огненные Холмы, а сегодня мои новые друзья решили устроить мне проводы в клубе. Местный клуб — явление уникальное. Таким клубом не погнушалась бы ни одна мировая столица. В этом ультрамодерновом по архитектурному решению здании, поразительно красиво вписанном в пустынный пейзаж на краю света, есть все блага цивилизации — от боулинга, ресторанов и спортзалов до бассейнов, танцклассов и детских площадок. Люди приходят сюда целыми семьями, чтобы не чувствовать одиночества, оторванности от большого мира.

Самый шикарный обед в клубном ресторане стоит почти ничего — пять долларов. Платят только за обслугу, а не за продукты. На мой вопрос — как это может быть в их «жестоком капиталистическом мире», я получал только веселые улыбки — «это наша общая собственность, у нас коммунизм».

Мы сидим за столом, потягивая ледяное пиво, — Карл Маркс, Боб, Ален, Борис, Амиго… После хорошего возлияния, обнявшись, мы поем любимую песню австралийских ковбоев, ставшую почти национальным гимном: «Матильда, Матильда… Матильда моя…»

.. .Раннее утро. Ребята решают проводить меня «до околицы». Я останавливаю свою «Сахару» под вывеской Лайтнинг-Ридж, где на табличке все та же надпись «Население …» и жирный вопросительный знак. Мол, кто его знает, какое здесь население, ведь это земля бродяг, надежд и тайн…

Боб разворачивает носовой платок, достает из него три фигурки из красно-черного опала и протягивает мне: миниатюрная Австралия с прилепившимся снизу островком Тасмании, веселый кенгуренок и задумчивый смешной коала на дереве… Камни играют, переливаясь и испуская блеск солнца и красоту ночи.

Я тронут и не знаю, что сказать…

— Брось, Боб, — говорю я, — красный опал… это слишком дорогой подарок… черт знает сколько стоит…

Боб обнимает меня за плечи:

— Не дороже дружбы… Бери смело, я не обеднею…

Теперь мой маршрут лежит на запад, в большую австралийскую пустыню, один из самых жарких полюсов планеты. Это второй мировой центр добычи опалов. Здесь, спасаясь от жары, люди живут под землей, и аборигены прозвали это место «Кубер Педи» — «белый человек в яме»…

National Geographic Traveller. 2006. № 6–7.

Алексей Аджубей (1924–1993), зять Н. С. Хрущева, главный редактор газеты «Известия» (1959–1964).

Литературный киносценарий «Ядерный век» опубликован в журнале «Экология и жизнь» (№ 8–12 за 2007 г. и № 1–3 за 2008 г.).

Спустя много лет, в Нью-Йорке, я пересказал этот эпизод из своей жизни известному голливудскому режиссеру Милошу Форману. Он схватился за голову: «Боже, где рождаются такие наивные люди?! Мне бы сейчас предложили эти ролики!..»

В русском варианте кинолибретто «Безмолвие», как и сценарий «Катастрофа», опубликованы в авторском сборнике «Мы уходим последними…» (М.: Параллели, 2004).

Педро Сармьенто де Гамбоа (1532–1592) — путешественник, мореплаватель, солдат, писатель, поэт, историк, ученый-гуманист XVI века. Яркий представитель «универсального человека» — идеала эпохи Ренессанса.

Согласно легенде, Бэнкс попытался спросить у аборигенов, как называется это животное. Они ответили: «Кенгуру», что на их языке означало «не понимаю». Так возникло это имя. Кенгуру — это поразительное животное. Высота его достигает двух метров, вес 85 килограммов, а скорость бега 40 миль в час! Длина прыжка 9–13 метров. Кенгуру прекрасно приспособлен к засушливому климату Австралии. В температурах, где человеку требуется до десяти литров воды в сутки, кенгуру обходится двумя литрами в неделю, причем не обязательно пресной, вода может быть и соленой. Самка способна начать рожать уже в возрасте 15 месяцев. Это как если бы женщина начала рожать в возрасте пяти лет.