неизвестен Автор - Эверест-82; Восхождение советских альпинистов на высочайшую вершину мира

Впереди серьезное препятствие--скальная башня, ко

274

торую решаем обойти слева. Забивая крючья и навешивая петли, Володя проходит под нависающий участок скалы. Остается уже совсем немного до верхнего края -- и тут вырывается крюк. Володя соскальзывает вниз метра на 3. Отдышался --и опять вверх, медленно, с удвоенной осторожностью. Наконец стена пройдена, и веревка надежно закреплена.

К нам подходит Сережа Бершов с кислородом. Мы радуемся встрече, расспрашиваем о делах внизу. Сережа проходит трудный участок, оставляет 3 кислородных баллона и спешит вниз. Ему нужно спуститься на ночевку в III лагерь. Отличный парень Сережа! Ведь он мог не подниматься сюда, а оставить кислород в палатке лагеря IV, как мы договаривались в базовом лагере.

Мы продолжаем медленно двигаться вверх. Западного гребня пока не видно, но чувствуется, что он где-то близко. Прохожу острый снежный гребень, затем Володя выходит в крутой ледовый кулуар. Прохожу по льду до ломких, буквально трухлявых скал. Еще проходим 2 веревки, сыплем друг на друга мелкие камни, к обоюдному неудовольствию. Видно, сказывается накопленная усталость и высота. Вот и гребень с подходящим местом для ночевки. Решаем дальше не подниматься. Оставляем остатки снаряжения и уходим вниз, в IV лагерь, ночевать.

Вечером по рации слушаем милые сердцу голоса родных и близких, пожелания удачи, музыку Грига-- прокручивают записанные в Москве на пленку письма с Родины. Это был необыкновенный подарок для нас. У меня слезы наворачивались на глаза, когда я слушал любимые песни и романсы в исполнении самых дорогих мне людей -- дочерей и жены.

Утром уходим ставить V лагерь. Прошли без кислорода навешенные вчера веревки. Проходим по гребню еще 40 м и принимаемся за трудную работу. Нужно вырубить в фирновом гребне площадку для палатки. Прохожу еще одну веревку вверх. Отсюда виден путь к вершине по западному гребню. До вершины еще довольно далеко, хотя по высоте не больше 350 м.

Забираемся в палатку. Поговорили с базовым лагерем. Нам пожелали счастливого пути и удачи. День был тяжелый. У меня не было сил и желания снимать ботинки, тем более что утром их нужно надевать, а это здесь не простая задача. Последняя ночевка перед вершиной. Холодно...

Напряжение последних дней и близость вершины не давали нам возможности уснуть. В полудреме прошла ночь.

Володя забыл спрятать ботинки в спальный мешок, и к утру они сильно задубели. Пришлось отогревать на примусе. Попили чаю и вышли вверх. Идем молча. Володя впереди, я иду вторым. Расход кислорода установили минимальный, чтобы дольше хватило. Время от времени останавливаемся, выбирая путь, и выходим наконец на западный гребень, ведущий к вершине Эвереста. То некрутой скальный взлет, то снежный гребень, то короткая стенка, где нужно полазить,--так набираем высоту. Внизу, на снежном склоне у камней, видна оранжевая палатка какой-то из прошлых экспедиций. Этот участок пути уже проходили раньше альпинисты. Это как-то успокаивает--другие прошли, и мы пройдем. Выходим в закрытый от ветра карман и останавливаемся для связи с базовым лагерем. Настроение хорошее, его поднимает еще и вышедшее из-за горы солнце.

Я стоял перед выбором: увеличить подачу кислорода и облегчить себе жизнь и пойти быстрее, но тогда кислорода может не хватить на обратный путь или уменьшить, поэкономить--значит, резко сбросить темп движения. После стольких дней работы на высоте без отдыха сил с каждым часом и так становится все меньше и меньше. Увеличиваю подачу до 2 литров в минуту.

Продолжаем медленно двигаться к вершине. Впереди знаменитый пояс рыжих скал--это предпоследнее серьезное препятствие перед вершиной. Тоненький репшнур,

обтрепанный ветром, нитью Ариадны вьется по скалам, облегчая нам выбор пути. Его навесили здесь югославские альпинисты. Взятая нами для облегчения короткая (20-метровая) веревка усложняет нам передвижение на этом участке скал. Удобных мест для организации надежной страховки мало. Выше стены идем как по лестнице. Черепицеобразные скалы гладкими ступенями ведут нас к следующему препятствию -- 20-метровой стене. Это, пожалуй, последнее препятствие на пути к вершине. Володя оставляет часть нашего железного снаряжения -- выше оно нам не понадобится. Теперь путь однозначен, да к тому же он промаркирован то желтым пустым кислородным баллоном, то потерянным ледовым молотком, то остатками рации.

Мы шли и шли, а вершины все не было и не было. Снежный склон увалами поднимался вверх, кое-где перемежаясь разрушенными серыми скалами. Мы уже на уровне южной предвершины,--значит, вершина уже рядом.

И вот наконец долгожданный миг!

Володя стоит на вершине и достает кинокамеру.

Прохожу мимо него и опускаюсь на снег.

Все! Дальше вверх пути нет!

Потом меня будут часто спрашивать, что я чувствовал в эту минуту.

Счастье?

Вряд ли.

Восторг?

Нет.

Облегчение?

В какой-то мере да.

Усталость?

Может быть. Не помню.

Просто ощущение того, что задача выполнена и советские люди поднялись наконец и на этот полюс планеты. Это победа нашего спорта. Но, чтобы победа не была омрачена, нужно еще спуститься.

Оглядываюсь вокруг. Необыкновенный простор! Темно-синий купол неба, Гималаи со стайками белых кудрявых облаков, зеленовато-рыжая холмистая страна--Тибетское нагорье. Присматриваюсь к окружающим вершинам. Узнаю знакомые по фотографиям вершины. Макалу, Чо-Ойю, совсем рядом Лхоцзе...

Мы исполняем неписаный ритуал: фотографируем друг друга, снимаем панораму, Володя снимает на кинопленку все, что видит и что можно снять. Оставляем на вершине все, что принесли. Привязываем к торчащей из снега верхушке дюралевой треноги пустой баллон кислорода. Сообщаем любопытному офицеру связи все, что мы видим, и он подтверждает, что мы действительно на вершине.

Теперь надо идти вниз. А вниз, пожалуй, идти будет труднее. Мы это уже понимаем. Кислород на исходе, силы тоже. Времени 15 часов. Через 2 часа начнет темнеть. Спуск идет медленно. Уже в темноте, идя первым, я на скальной стенке теряю правильный спуск, и уже по снегу приходится немного подниматься вверх, чтобы попасть на свои следы. Перед этим Володя, оценив обстановку, по рации сообщает, что засветло в V лагерь мы вряд ли дойдем и поэтому нам нужна помощь. Для себя я решил, что мы будем идти, не останавливаясь, всю ночь, пока не дойдем до V лагеря. Будем идти, пока сможем. Идти -- значит жить.

Я не хотел вызывать на помощь ребят. Кто-то из-за нас может потерять возможность подняться на вершину. Но теперь, вспоминая ту ночь, наш путь и зная все про свои руки, я думаю, что Володя сделал правильно, попросив помощи.

Из V лагеря нам навстречу вышли Сергей Бершов и Миша Туркевич. Через некоторое время мы почувствовали, что кто-то идет. Услышали голоса. А еще через несколько минут страшно обрадовались, увидев ребят. И, получив