Чипсет - Путевые заметки неудавшегося эмигранта

- ....?

- Ну где ты прописан?

- ...

- Собирай свои вещи, Октай, одевайся потеплее. Поедешь домой.

- Как домой-э!

- Я сказал домой, поворачиваем.

- Я на той стороне границы деньги давал, а теперь сходить должен?

- Да какое мне дело до того, кому ты там дал, кому не дал. Ты приехал в другое государство...

- Командир, я вам 50 рублей дам, не ссаживайте.

- Не нужны мне твои пятьдесят рублей, сходи! - пограничник был неумолим.

Парня высадили.

"Эта нация - такая нация"- произнес проводник по-азербайджански. В России взятка не так просто проходит. Может быть, если бы тот предложил пограничнику 50, но не рублей, а долларов, и не при всех, а в приватной, интимной обстановке, может, и было бы все шито-крыто. Но вариант "уважение" здесь не прошел.

Зашли таможенники. Прошлись по вагону. Со ними у меня проблем не возникло.

Прошли дальше, вот там-то и послышались окрики:

"Чья хурма? Чья зелень? Сколько ящиков? Что в чемодане? Открывай, говорю!"- в вагоне вовсю шел шмон.

"Купцов" повели в то же купе для отдыха проводников. Через приоткрытую дверь я слышал беседы примерно следующего содержания:

- Значит, у нас тридцать ящиков. Так, с каждого по тридцать рублей. Получается девятьсот рублей. Плати.

- Больно много.

- Ну, не хочешь, не плати. Слезай с поезда. Или можешь сгрузить свои ящики здесь, как тебе удобно.

С купцов взяли таможенные пошлины и выдали им квитанции. Осталось ли что-то под ногтем у российских таможенников, неизвестно.

Потом, кажется, зашли санитарные службы, тоже чего-то шмонали. Потом какие-то в камуфляже с немецкой овчаркой. Как я уже сказал, я не знаю, к каким ведомствам эти господа относились. Мимо проходил один таможенник (?) с фонарем, вдруг резко повернул его в мою сторону, осветил стол и говорит:

- Это что такое?

На столе лежал мой миниатюрный фонарик, с которым я ходил в "туалет".

Я говорю:

- Вот, то, же, что и у вас, фонарик - зажег, показал.

У него фонарик, конечно, был получше.

- А я думал, бомба.

"Один умнее другого, - подумал я, - Кто бомбу будет на обозрение класть на стол?"

Около пяти утра, простояв на границе в общей сложности шесть часов, поезд тронулся и поехал дальше, на север, в Дагестан. Я заснул.

Не помню, где я проснулся. По-моим подсчетам, где-то в районе Избербаша. В купе зашел крепкий коренастый дагестанец, вероятно, лезгин, в камуфляжной форме и шерстяной шапочке на голове. К поясу у него был пристегнут пистолет в кобуре.

- Доброе утро, ребята!- на безупречном русском языке произнес он.

Я растолкал спящего Эмина, он продрал сонные глаза.

- Ваши документы.

Я ему дал свой паспорт. Сначала он принял меня за россиянина и вроде бы не стал придираться, но, увидев по паспорту, что я - иностранец, тоже стал спрашивать.

- Куда едем?

- В N, - ответил я.

- С ним едешь?

- Да, вместе.

- N! О, N - хороший город, славный. Я бывал там. Однажды мы туда машину гнали с товаром, на девятнадцать тясяч рублей пролетели. А город-то вообще хороший, - и, обратившись к Эмину, - А ты на базаре там Марину знаешь?

- Знаю.

- А Гасана, что торгует фруктами, знаешь?

- Ну,- с похмелья буркнул Эмин.

- А директора рынка , - он назвал какую-то фамилию, - знаешь?

Эмин кивнул.

- Да, N - хороший город. Так, ребята, с вас по пятьдесят рублей, сказал джигит, отдавая паспорта. Эмин нехотя порылся в карманах, вытащил оттуда деньги и отдал их лезгину. Пожелав нам счастливого пути, рэкетир в погонах удалился.

Ничего себе! И здесь то же самое! Заходит в вагон, подходит к пассажиру, тот мирный человек, никого не обижает а ему говорят : "Давай пятьдесят рублей!". Если с носа он по "питеру" снимет, сколько же тогда с поезда выходит? Но с женщин и со стариков, говорят, не так берут. И с русских тоже не так берут - у тех все таки есть некоторое понятие о праве. Хотя здесь многое решает принцип - кто нахальнее, у кого крепче нервы и меньше совести.

Часам к девяти утра приеали в Махачкалу, выехали в сторону Чечни, прошли рядом с ней, не заезжая на ее территорию, и от Кизляра уже до Астрахани через голые калмыцкие степи. Хорошо, что хоть через Чечню не едем. А то лет десять назад, при дудаевском режиме, говорят, на этих поездах такое творилось! Выбитые камнями стекла не считаются - это было просто приветствие! Вооруженные чеченцы заходили в вагон, кого хотели - могли ограбить, избить, и даже застрелить. Рассказывают, что один азербайджанский парень послал вайнахов подальше, завязалась потасовка, бандиты выволокли парня на перрон и хладнокровно обезглавили...

К нам подсел мужик, тот самый, что вез две горелки с газом, он был метис, отец у него азербайджанец, а мать - украинка. Когда распался Союз, он уехал на Украину. Его звали Валерий. При посадке в поезд он взял с собой только вещи и документы, а продукты в дорогу и деньги ему обещали принести на перрон его родственники. Однако родственники по каким-то причинам не пришли. И Валерий поехал домой без корки хлеба и с 500 манатами в кармане это около трех рублей - в Баку на эти деньги можно один раз проехать на автобусе или купить булочку, а в других государствах ничего не купишь и вовсе. Так вот, со всех сдирали деньги, а с него, горемычного, взять нечего. Ходил, голодный, по всему вагону, побирался. У кого чай просил, у кого хлеб. Ну, простые кавказцы в этом плане люди не вредные, и Валерий умудрился через четыре границы (азербайджанскую, российскую, еще одну российскую и украинскую) проехать с десятью центами в кармане. Чем не рекорд Гиннеса!

Безлюдная унылая калмыцкая степь... Выше сорок пятой параллели денег больше никто не вымогает - из Пустыни мы уже выехали, теперь - Степь. Проводники заводят магнитофон, и вагон наполняется эстрадно-блатными песнями.

Вечером мы приехали в Астрахань. Вдоль железнодорожного полотна череда гаражей. Переехали по мосту через замерзшую Волгу. Красиво. Не знаю почему, но понравился мне этот город. Какая-то энергетика от него исходит. Город как будто дышит. Из многочисленных труб идет белый дым. Ночь черная, морозная, звездная.

На астраханском вокзале я вышел на перрон. Морозно, но не холодно. удивительное ощущение. Раньше ведь я никогда не знал настоящих морозов, а тут где-то минус пятнадцать. Когда я впервые вдохнул этот морозный воздух, у меня было такое ощущение, что воздух какой-то отравленный, будто легкие мои заполнил не воздух, а какой-то неизвестный газ. Но потом я привык. В Баку даже бывает холоднее. Температура ниже минус трех здесь не опускается никогда, да и то ночью, но тут нельзя не брать в расчет ветер, сильный северный ветер, залезающий под одежду и проеживающий насквозь.

Ночь я спал спокойно, проснулся в Волгограде рано утром. Когда я был совсем маленьким, я был в этом городе. Мы по путевке тогда плавали по Волге. Посетили все крупные города на этой великой русской реке. Тогда папа и мама были вместе. Хороший, вообще, у меня отец. Еще в 1980-м году он во время этого путешествия видел в одном из древних русских городов в северном Поволжье полуразрушенную церковь, обратился с письмом в ЦК с просьбой о реставрации памятника архитектуры.