Лаврентий Загоскин - Путешествия к американским берегам

Типы жителей острова Кыктак (Кадьяк)

Байдары и байдарки, обшитые сверх решетки вместо досок кожей наглухо, кроме люка, употребляют они тогда, когда удят рыбу и промышляют морского зверя. При исправлении всяких домашних надобностей и разъездов рыбу удят на море удами костяными, поводки при удах длинные из засушенной морской капусты, ибо одна стебель капустная бывает сажен по сорок и более. По рекам рыбу ловят каменными запорами, а колют носками 73, похожими на копья, в тупом конце коих бывает гнездо, в оное вкладывается слабо в зазубрины костяная, каменная или железная спица, привязанная жилой к деревцу. В заливах и бухтах морских красную рыбу стрелками убивают тогда, когда оная из воды мечется. Огонь добывают трением из дерева; освещаются зажженным в каменных посудах жиром тюленьим, медвежьим, сивучьим, китовым и котовым, положив туда травяные фитили.

О свадьбах их я ничего не знаю, не могу также и о новорожденных ничего сказать, кроме что таковым даются имена по первой с кем встрече, хотя бы какого зверя, птицы и другого тому подобного.

Похороны у разных поколений коняг бывают разные. Обрядов я сам не видел и потому ничего об оных сказать не могу; но то весьма верно, что иные мертвых кладут в байдарку с лучшим имением его и осыпают землей, а другие вместе с умершим и живого полоненника, бывшего рабом у оного, зарывают в землю. Кенайцы же тела умерших жгут со звериными кожами, приносимыми его родственниками.

При печальных обрядах по умерших стригут на голове волосы и лицо марают черной краской. Сие употребляют по родственникам, как-то: по отцу, матери, брату, сестре и другим ближним и любимым им свойственникам, а часто и по постороннему человеку, с коим жили в дружбе. Впрочем, если умерший кому неприятен или и вовсе не имел с ними дружества, хотя бы и родственник был, по таковом печальных знаков на себе не носят.

Общих болезней у них нет, кроме примеченной венерической, а оспы совсем не знают, и никогда там оной не бывало; люди сложения весьма крепкого и живут до ста лет.

Приезжающих гостей встречают, вымаравшись красной краской, и в лучшем их наряде, колотя в бубны и производя пляску, имея в руках военные оружия; а гости подъезжают точно так, как на сражение. Как скоро они приблизятся к берегу, хозяева бросаются в море по самые груди. Байдары и байдарки со всем возможным проворством выносят на берег; потом спешат поскорее вынести гостей из байдар и относят их поодиночке к первому учрежденному для игры месту на своих спинах; там, посадя всех по местам, все молчат до тех пор, пока не напьются и не наедятся. Первая и лучшая почесть состоит в том, что подают холодную воду, а потом мальчики разносят кушанье, жир, толкуши, состоящие из смешения жиров тюленьего, китового и сивучьего, иначе морскими львами называющимися. Также ягоды, как-то: бруснику, клюкву, черницу, княженику и другие, присовокупляя к тому и разные коренья; ягоды без смешения. Сушеную рыбу, называемую юкола; звериное и птичье мясо, у кого что случится лучшее. Соль им не известна. Каждое кушанье прежде всех должен хозяин начать сам есть и пить, а без того гости ничего не вкушают; посему надобно думать, что они иногда мешают и отравы. Хозяин, начав каждое кушанье, подает первейшему гостю, который, взяв несколько для себя, посылает прочее по порядку другому; и так доходит до самого последнего. Все остатки от кушанья обращаются к первому, а сей кладет в одно место; при отбытии же все это гости увозят с собой.

По окончании кушанья продолжают разговоры, а затем начинается игра с бубнами и побрякушками. Некоторые надевают разного и странного вида маски, сделанные из дерева и выкрашенные разными красками, а потом выносят гостей в сделанную особо большую казиму 74, в которую людей вмещается множество. Казима оная подобна небольшому храму, архитектура коего представляет нечто беспорядочное, грубое и варварское. Тут происходит игра со всеми по обыкновению их церемониями; покуда гости в оной пробудут, играют день и ночь непрестанно; усталые спят тут же, а проспавшись, опять принимаются за игру. Когда же вздумают разъезжаться, тогда кончится и игра; расставаясь же, с обеих сторон дарятся и торгуются имеющимися у них вещами. В сих казимах советы, договоры и разделы бывают, и когда занимаются важными советами, в то время женский пол в казиму не впускают.

Коняги и чугачи разговор имеют одинаковый, разговор и жизнь кенайцев же совсем особые.

Живут в землянках, имеющих стены, обитые досками; окна расположены наверху; оконницы делаются из кишок и пузырей разных животных, сшивая маленькие или узкие части жильными нитками, а вход с испода. Печей в оных нет, и огня не разводят, потому что довольно они теплы и без того; из таких же землянок и бани их состоят, в коих парятся травой и березовыми вениками. Жар в них производят каменьями, нажигаемыми в поварне и в баню приносимыми. Жар от них делается весьма великий и никогда угара не бывает; париться они отменные охотники. Кухня у них общая, в кою имеются двери, или лазеи, вокруг нее. Впрочем, жизнь их есть разбойническая: кто чаще, больше и удачнее что украсть успеет, тот через сие большую похвалу заслуживает.

Жен помногу не имеют, у редкого есть две; напротив того, хорошие и проворные женщины держат по два и по три мужа, и в том между мужьями не только никакой ревности нет, но еще и живут дружески.

Все они сухопутной езды не имеют, да и животных, способных на таковое употребление, там не находится, хотя много есть собак, но их не употребляют. Жители американских берегов и других островов ездят реками, речками и озерами в своих байдарках; о живущих же внутри Америки я ничего не знаю.

О божестве ни малейшего понятия не имеют и хотя говорят, что в мире есть два существа, или два духа – один добрый, а другой злой, но им никаких изображений не имеют и не поклоняются; словом, никаких идолов у них нет. О показанных существах не могут иначе изобразить, как что доброе выучило делать байдары, а худое оные портить и ломать. Посему можно заключить, сколь в тесных пределах содержится их разум; кроме того, в немалом у них употреблении колдовство и шаманство, суда и расправы не только порядочного, но и никакого почти нет. Из сего всяк ясно видеть может, что жизнь свою ведут они мало различную от скотской. В крови имеют удивительную горячность, что можно ощущать, подойдя ко всякому из тамошних жителей, а особенно женщины кажутся пылающими. От природы хитры и предприимчивы; в обидах мстительны и злобны, хотя с виду кажутся и тихи. О верности и справедливости их вообще, по причине моего там маловременного пребывания, сказать ничего не могу, ибо я видел от многих великие доказательства верности и постоянства, видел же тому и противное. Когда представляется им о каком деле, что выйдет из оного польза, то охотно принимают труд, хотя и мало им известен, но не щадят оного, если в прибытке бывают уверены. Народ вообще веселого и беспечного свойства; доказательством сему служат повседневные их игрища; и поскольку они в неограниченной и всегдашней живут распутности, так что домашнее их хозяйство в крайнем небрежении, да и понятия о том не имеют, и оттого часто вынуждены бывают терпеть голод и наготу.