Лаврентий Загоскин - Путешествия к американским берегам

Без хлеба существуют миллионы людей, и если бы на следующий год не удалось судну прийти за отрядом или привести новых запасов, то от начальника отряда будет зависеть или выйти совсем в Нулато, или открыть с ним сообщение через перенос, осмотренный мной. В течение года существование команды в будущности, без сомнения, обеспечится птицей, олениной, морскими животными и прочими туземными произведениями. Нечего распространяться, что издержки на содержание такого отряда покроются приобретением пушных мехов, только бы товары для мены соответствовали потребностям туземцев.

Чтоб познакомить читателя с моим житьем-бытьем в редуте, я должен войти в некоторые подробности.

11 июля мы перебрались на берег. Команду редута составляли 29 человек, включая управляющего и двух старост, или, как называют в колониях, байдарщиков [12]. Сверх этого числа со мной прибыло в дополнение 6 человек, из которых четверо семейные. Ко времени обеда прибывшие и моя команда явились ко мне с объяснением, что, исключая хлеба, им есть нечего.

В утреннем рапорте я видел, что при редуте два повара. Зову управляющего. Вот его ответ слово в слово: «Один, ваше благородие, из числа означенных в поварах, – хлебопек и сушит сухари для отправляющихся в поход; другой таскает воду, варит лавтаки или что попало собакам, смотрит за ними и прислуживает ему, управляющему. Варить команде нечего: морской рыбы нейдет, покупать вахню (навагу) у туземцев: дорого, да и сами те едва достают себе на пропитание; команда-редута не голодает, потому что каждый или запасся птицей во время весеннего ее пролета, или имеет на жиле шнягу – приятеля или приятельницу; посылать стрелять оленей он не имеет разрешений [13]и боится, чтоб чего не сделали туземцы».

У нас не было ни птицы, ни шняг. Голодать или заставлять голодать без нужды не приходилось, и я тогда же отрядил стрельца со своей винтовкой, который наутро возвратился с оленем. В течение остальных дней июля мы приобрели еще четырех, и таким образом относительно продовольствия были совершенно обеспечены.

18 июля бриг «Охотск» ушел для выполнения данных ему поручений по торговле в Мечигменскую губу и Берингов пролив.

Оставшись в редуте, я прежде всего позаботился отправить в Нулато с посылаемыми туда на заселение различные запасы экспедиции. Я имел в виду пример, что 19 сентября 1840 года посланные в Нулато на зимовку были задержаны рекоставом, не достигнув своего назначения.

Для приведения в исполнение этого предприятия была прислана из Ново-Архангельска лодка, но по скорости отправления брига для нее не успели сделать в порте ни руля, ни весел, ни парусов. Во время пути лодка рассохлась: следовало оконопатить и осмолить. На все это сыскались мастера, и к 19-му изготовились совершенно. Казалось бы, что оставалось нагрузить да и отправить. Не тут-то было: предстоял важный подвиг выполнить команде редута – осушить бочонок рома, посылаемый ежегодно из Ново-Архангельска. Вино веселит сердце человека, и команде редута присылается точно столько, чтоб быть навеселе не более трех дней в году. Одни управляющие веселились через меру и то потому только, что в их руках содержались мерила [14].

22 июля принялись было грузить лодку, но вскоре увидели, что не умещались в нее не только запасы экспедиции, но и припасы и товары для заселяемых и для расторжек с туземцами. Это принудило управляющего редутом изготовить в помощь байдару, а как команды редута не было достаточно для отправления двух судов, то из числа людей экспедиции я отрядил трех человек, приказав двоим из них по первому пути выйти на устье Уналаклика, так, чтобы при моем следовании на Квихпак они могли служить проводниками.

25 июля, с утра, лодка отправилась по назначению.

Имея в виду осмотреть собак, содержащихся в Уналаклике, и запастись от туземцев лавтаками и оленьими шкурами, я 1 августа, к вечеру, оставил редут. Байдара, на которой мы поехали, предназначалась к отвозу товаров в наше временное заселение в Икогмюте. Байдарщик этого поста, или одиночки, как величают в колониях, доносил о гнилости на ней лавтака, но сообразиться по этому предмету новый управляющий не имел времени.

От редута прямой курс до первого мыса, сравнительно перед другими выдавшегося к северу, есть SO 87° правого компаса [15]. Служители Компании прозвали его Паленым. Вместо ужина мы на нем напились чаю и, пользуясь тихостью моря, к полночи прибыли на туземное жило Кикхтагук. Из жителей нашли всего обезноженную старуху и молодого туземца: прочие, видя неулов рыбы при жиле, разъехались на более притонные места. Введя байдарку в род мокрого дока, устроенного туземцами, сами расположились на траве между каменьями, где кому приглянулось.

От редута до Кикхтагука берег состоит из ноздреватого базальта и такой же обгорелой лавы. На мысах такие камни, от 1 до 10 квадратных футов величиной, нагроможденные один на другой без всякого порядка, представляют довольно странные фигуры. Самый берег утесист, футов до 20 высоты. Только в глубинах нескольких открытых бухт есть небольшие, узкие, песчаные лайдочки, удобные для байдарочной пристани. При таких местах видны развалины туземных летников: Мхат, Чюплюгпак, Кыгали и Кебяхлюк. Все они опустели по разброде или смерти туземцев во время оспы, свирепствовавшей здесь в 1838 году.

Прибрежные отлогие холмы, от 150 до 200 футов высоты, весьма разнообразят местоположение и служат пастбищем оленей. За ними, милях в 30 от берега, возвышается настоящий хребет гор. Отдельные сопки от 500 до 1000 футов высоты все имеют на своих вершинах котловины. По словам туземцев, на некоторых сопках находятся озера.

2 августа, около 4 часов утра, часовой поднял нас на ноги. Поднявшийся западный ветер произвел прибой, и байдару следовало тащить на берег. Тут мы увидели, что дно ее совершенно сопрело, а на боках, по узкости пристани, несколько потерлось. Старуха исправила повреждения.

Жило Кикхтагук расположено на небольшом выдавшемся к северу мысе, имеющем футов до 30 высоты над поверхностью моря. По обе стороны мыса находятся две небольшие бухточки, закрывающие: западная – от северных и северо-восточных ветров, а восточная – от ветров противных румбов. На жиле 4 зимника и 28 душ обоего пола.

Место это в торговом отношении важно как пункт ближайшего сообщения прибрежья с квихпакским бассейном, посредством речек Ныгвыльнук и Анвиг.

По меридиональной высоте солнца широта жила определена 63°29'02", долгота по хронометру 161°11'19" к западу от Гринвича.

В 3 часа пополудни волнение и прибой улеглись, и мы отвалили. Прямое направление от мыса Кикхтагук до следующего, называемого Ныгвыльнук, есть NO 51° [16].

За мысом Кикхтагук берег образует довольно обширную, но открытую и отмелую бухту. В глубине ее находится устье небольшого горного ручья, обсыхающего в летнее время. Мы шли напрямки. Берег за бухтой утесист, от 40 до 60 футов высоты.