Лаврентий Загоскин - Путешествия к американским берегам

11 ноября мы получили через одного туземца уведомление из Уналаклика о выходе туда с Квихпака двух человек вверенной мне команды, долженствовавших служить проводниками; но полое море от Кикхтагука в глубину залива и бесснежье по тундре не дозволили переслать оттуда собак ранее 1 декабря; 2-е употреблено было на исправление нарт, 3-е – на укладку груза.

Езда на собаках в колониях Российско-Американской компании отлична от езды на них на Камчатке и в других местах северной Сибири. До присылки, в 1836 году, нарочно собачника из Охотска в Михайловском редуте ездили по-туземному, припрягая собак к копыльям 218; с того времени введена настоящая езда припряжкой к потягу, по две в ряд. Со всем тем и нынче, по малосильности собак в своре, возчик не сидит, но или помогает собакам, идя подле них в лямке, или толкает нарту сзади. В Сибири лучших собак приучают ходить передом, то есть идти по тому направлению, которое командой показывает возчик.

В Михайловском редуте при частых переменах команды собаки не имеют времени привыкнуть ни к одному человеку и неопытностью самих ездоков сбиваются с толку. Это обстоятельство заставляет управляющего редутом для долгих походов назначать одного лишнего человека, который показывает направление пути, идя в голове передней нарты. Видимо, что при таком порядке невозможно делать больших переходов.

Устройство нарт, употребляемых русскими в Михайловском редуте, во всем сходно с описанными адмиралом Врангелем в «Путешествии по Ледовитому морю»; они весьма удобны при перевозке большого груза по льду или гладко убитой тундре, но в лесах по бездорожью и рыхлому снегу самая многочисленность собак только увеличивает трудности: в извилинах между деревьями сила собак на длинном потяге теряется наполовину или, что случается чаще, развлекается в противные стороны. Если в таком месте попадется под один полоз необмятый куст или пенек, нарта опрокинута, транспорт останавливается, люди скопляются для подъема и, путаясь в ветвях, сами падают и ломают лапки. Все это привелось нам вынести на себе при жестоких морозах, которые захватили нас в переход из Уналаклика на Квихпак.

Ко времени похода команда экспедиции изменилась: денщик мой с сентября лежал без ног; Вертопрахов, вышедший из Нулато, оказался вовсе неспособным к трудам экспедиции; Глазунов по слабости здоровья также подавал мало надежды; управляющий нулатовской артелью писал и об оставшемся там калифорнском уроженце Акляюке, что и тот страдает ранами на ногах, не привычен к холоду, к ходьбе и не выгоден для корма; вместо первых двух вызвались охотниками из команды редута: сослуживец Баранова бодрый старик Лука Пахомов и тунгус Григорий Никитин, служивший стрелком в экспедиции г-на Козьмина при его описи Шантарских островов.

Дневники действий экспедиции в походах я оставляю в том виде, в каком они были записаны на местах ночлегов.

4 декабря. В 9 часов утра, помолясь Богу, мы отправились в путь при 5 нартах и 27 собаках, из которых три взяты были до Уналаклика у туземцев напрокат; груза экспедиционного и для нулатовской артели состояло, сверх отправленного 30 ноября на двух нартах, близ 44 пудов, считая и несколько десятков юкол для корма собак. Выход наш был как бы на гулянье: погода приятная, самая ходовая, -18° по Реомюру; солнце в полдень с небольшим 3° над горизонтом, конечно, не грело, но радовало своим светом; два побочных отражения, величаемые на святой Руси «ушами», обещали постоянство морозов. С середины бухты собаки стали поднимать порки и оглядываться в стороны; остановились осмотреться; опытные вскоре заметили табун оленей, рассыпанный по склонам прибрежных холмов; собаки завыли от нетерпения; олени всполошились, пошли в гору, подняли другие табуны, и все пустились наутек. Ровно четверть часа мы смотрели на снежную пыль, взвеваемую удаляющимися табунами, и не могли дождаться хвоста. В начале четвертого часа, поднявшись на Паленый мыс, остановились для ночлега. Рассол и несвычка свор замедляли ход.

Развели огонь, вскипятили чайники, сварилась каша, и команда навертывала за обед; мне, что называется, ничего не шло в душу, и, вправду, я был полон новостью предпринимаемой жизни. Для отдыха мы скучились в полуразрушенной, набитой снегом бараборе; спущенные с алыков собаки расположились между нас в промежутках; ночь прошла в их драке за тепленькие места и в поворотах каждого из нас с боку на бок – оно и немудрено: иной отвык, другой еще не свыкся с настоящим своим положением.

emp1

5 декабря. Поутру -17,5°, ввечеру -20°; во весь день ясно, SW умеренный.

Мы оканчивали последние кружки чая, как увидели четверых туземцев с нартой и пятью собаками. Они были посланы старшинами Кикхтагука к нам навстречу для помощи. Такая внимательность доказывает, что и туземцы предупредительны в услугах и помнят добро, когда видят ласковое с ними обращение. Старшинами на этом жиле считаются по роду: старуха Макыган, во святом крещении Мария, бывшая закройщицей при экипировании команды зимней одеждой, и по богатству и ловкости, Утуктак Феофан, служивший толмачом в экспедиции г-на Кашеварова.

Беглый обзор жила показывал, что нас ожидали как гостей почетных: прибрежные торосы сбиты, подъем углажен, кажим вытоплен, лавки, полы не только выметены, – вымыты, все жители в лучшей своей одежде. Подняв нарты на вешала, мы расположились в кажиме. Это строение 4-х сажен в квадрате и 3-х в вышину. Вскоре мы получили обыкновенные подарки, состоящие в толкуше, юколе, жире и ягодах.

Туземцы приготовлялись к потоплению в море пузырей, то есть к празднеству в честь морского духа. По переднему фасу кажима на моржовом ремне развешено было до сотни пузырей, вынутых из внутренности животных, добытых стрелкою и раскрашенных различными фантастическими изображениями; по боковым сторонам кажима висели резной из дерева филин с человеческой головой, чайка из рода мартышек и две куропатки; посредством ниточек и умно придуманного механизма филин хлопал крыльями и ворочал головой; чайка, втыкаясь железным носком в пол, как бы ловила рыбу, куропатки, сходясь, целовались. Праздные туземцы во весь день не оставляли своих игрушек. Ввечеру для нашего развлечения плясали.

6 декабря. Поутру -21,5°, ввечеру -21°. Во весь день ясно; тихий SW.

С начала похода я положил правилом отправлять ежедневно краткую общественную молитву как для поддержания в команде духа благочестия и бодрости, так и для показания туземцам, что мало того, что мы исповедуем правую веру во имя сына Божия, но через молитву имеем к нему доступ и получаем от него все требуемое во благо.

Нынешний день, если б и не был так дорог сердцу каждого русского, то всячески мы были бы вынуждены провести его в бездействии: с непривычки всех нас разломало, притом, не желая ослабить операций редута отделением для экспедиции собак, собственно к нему принадлежащих, я расположился достать 10 штук покупкой от туземцев, которые никогда скоро и легкомысленно не заключают своих торгов. Помолясь Богу, для царского дня палили из всех бывших при нас пистолетов, только не на воздух, а в цель, и стариков угощали чаем с сухарями; остальное время провели в различных играх, тянулись на палке, поднимали двумя пальцами топор, кидали с руки в цель стрелку и приводили в движение развешанные фигуры; вечер заключился, как и вчера, пляской.