Юрий Рерих - По тропам Срединной Азии

После утреннего чая каждый начинает ежедневную работу. Домохозяйка и другие женщины доят коров, а мужчины идут по своим делам. Некоторые охотятся, другие пасут большие стада домашних яков и лошадей. В области, кишащей разбойниками, пастух вооружен и перемещается верхом на лошади. Он всегда готов к отпору любой попытки грабителей угнать стадо. Днем женщины в лагере заняты пряжей, дублением кожи и исполнением другой домашней работы. Вечером к закату все семейство собирается снова. Женщины приносят свежее молоко, и все приступают к ужину, состоящему из того же самого чая, цампы и иногда холодной сырой баранины. Потребление сырой баранины считается очень полезным. Каждый член семьи получает баранью кость и срезает с нее ножом мясо.

По окончании еды читаются вечерние молитвы, иногда зажигают ладан, привезенный из Лхасы. Мужчины садятся на корточки на пол вокруг огня, рассказывают друг другу истории и местные новости, привезенные проходящими караванами. Некоторые курят длинные китайские трубки, привезенные из Тачиенлу и Синина. Если один из членов семьи умеет петь, он может спеть древнюю балладу о Гесере, могущественном воинственном повелителе, который в прошлом покорил Тибет, и его появление вновь ожидается в этом мире, чтобы установить царство справедливости. Я помню эти сидящие на корточках фигуры, с лицами, на которых играют отблески огня, говорящие до поздней ночи о прошлых героических подвигах короля Гесера и его семи воинственных друзьях. Обычно унылое выражение кочевников внезапно освещается тайным огнем, который передает вам лучше, чем слова, проблеск древнего воинственного духа. Огонь догорает, и припадающие к земле фигуры мужчин, с головами, склоненными низко к коленям, и пряди их длинных черных волос постепенно исчезают в темноте.

Трудная жизнь, которую ведут эти кочевники, поражает полным отсутствием у них элементарного комфорта. Иногда кажется, что они рождены страдать за какие-то прошлые грехи, и терпеливо переносят муки своего настоящего существования на холодных нагорьях Тибета. Кочевник никогда не будет думать, где расположиться на ночь и вытянуть свои утомленные члены. Наоборот, он будет подвергать себя испытанию сном в согнутом положении на холодном, промерзшем полу палатки. Комфорт не существует для него. Я помню, видел раненого милиционера-хорпа, перенесенного в палатку и положенного на землю. Его голова лежала на остром крае медного котла. Я пробовал положить голову на тюфяк, но раненый вернул ее на край котла. Казалось, что он был неспособен почувствовать даже момента относительного удобства. Эта удивительная психология полна отрицания своего собственного тела.

Кочевники, составляющие большую часть населения Тибета, представляют самый вырождающийся тип. Это особенно касается западной части кочевой страны и в высочайших горных долинах Трансгималаев. Арктический климат тибетских нагорий и жизнь в высоких горных долинах, часто на высоте от шестнадцати до семнадцати тысяч футов, задерживают их умственное и физическое развитие. Низкий рост обычен среди них. Мужчины и женщины племен, живущих вокруг Нагчу и в окрестностях Великих Озер, невысокие и коренастые, с выступающими скулами и кудрявыми волосами.

Кочевые племена Северо-Восточного Тибета и хорпы имеют более крепкое и более хорошее телосложение Среди них мы часто встречаем высоких людей с длинными, изящными чертами лица. Женщины, за редким исключением, низкого роста, имеют широкие лица и выступающие скулы Это — интересный и непонятный факт, несмотря на то, что тип мужчины изменяется в соответствии с местоположением племени, тип женщин остается одинаковым во всех областях Тибета, заселенных кочевниками

Иностранное происхождение хорпов проявлено в их наружности Принимая во внимание, что чангпы из региона Озер и горные племена Трансгималаев — главным образом все брахицефалы, для хорпов общая черта — долихоцефалия. Часто обнаруживается тип с орлиным носом, кавказскими глазами, средними губами и прямыми, слегка волнистыми волосами.

Вообще говоря, среди хорпов наблюдается два отдельных типа: хорпы, живущие на север от хребта Тангла и живущие южнее его. Среди первых мы часто встречаем кавказский тип, и некоторые из мужчин похожи на европейцев Среди женщин монголоидный тип с монголоидным разрезом глаз более заметен

Хорпы, обитающие южнее хребта Тангла, представляют переходный тип между хорпами, живущими севернее от него, и круглоголовыми тибетцами центральных провинций. Южнее хребта Тангла мы редко встречаем кавказские типы. Глаза в основном имеют монголоидную форму, губы толсты, скулы выступающие, волосы курчавые. Цвет кожи северных хорпов светлее, чем у хорпов, живущих южнее хребта Тангла, и обычно светло-коричневого цвета. По росту хорпы, живущие к северу и северо-востоку от хребта Тангла, более высокие, чем обитающие на нагорьях южнее великого горного массива. Хорпы к югу от Тангла имеют более слабое телосложение. Грудь в большинстве случаев впалая, часто крайне недоразвитая.

Довольно странное различие наблюдается в языках. Хорпы с севера говорят на своем собственном диалекте, близко связанном с первобытным диалектом кочевников Тибета и тяжело понимаемом тибетцами из Лхасы. В недавней работе по тибетской фонологии я показал некоторые отличительные черты этих диалектов кочевников, их первобытные формы и много характерных особенностей, наиболее поразительные из которых — произношение некоторых приставок и звонкое произношение древних звонких согласных, которое стало глухим в современном центральном тибетском. В словаре хорский диалект также очень отличается от центрального тибетского. Поддиалект, на котором говорят хорпы на границах Нагчу, уже сильно насыщен центральным тибетским диалектом, и, хотя он потерял произношение большого количества приставок, все еще сохраняет звонкое произношение древних звонких согласных. В лексиконе он также ближе к центральному тибетскому языку. Появляется впечатление, что хорпы севернее хребта Тангла сохранили более чистый тип хорпов и что примесь иностранной нетибетской крови в них больше, чем в их соотечественниках на юге, которые стали полностью тибетцами.

Нынешнее состояние нашего знания не позволяет сделать вывод об этнических сходствах племен, кочевавших вдоль северной границы настоящего Тибета. Известный русский исследователь Тибета и Центральной Азии Пржевальский цитирует своего местного переводчика, который заявляет, что язык местных тибетцев севернее Нагчу (хорпов) подобен лхасскому и очень отличается от тибетского в области Коко-нора. Этот великий русский исследователь добавляет, что он был не в состоянии провести какие-либо лингвистические исследования во время пребывания на тибетской границе. Фактически хорский диалект северного Тангла имеет действительно большое количество поразительных подобий с диалектом панагов области Коко-нора и Ньяронгвов Северо-Восточного Тибета.