Яр Серебров - Фронтир Индикона. Дорогами ветров. Часть III

И действительно, на поле пробился тот самый отряд неплохо бронированных воинов, и хотя их было немного, но они уже выбили топор у Дьярви и медленно оттесняли его, покрытую с ног до головы кровью, фигуру к берегу, по видимому, хотели загнать его на глубину. В мои планы этого не входило, и я, собрав волю в кулак, повернул рычаг и отпил ударную дозу допинга из «фирменного» мха.

Действовал он не долго, но мне хватило, я пробил коридор к Дьярви, захватил по пути заначку из картечных гранат и атаковал тяжёлую пехоту с тыла. Дьрви, кторого почти по пояс загнали в воду, словно обрел второе дыхание, также мы активировали заряды грудных пластин и общими усилиями, за полчаса боя смогли добить остатки отряда.

– Всё, Дьярви, я сдулся! Отступаем. Но сначала…

– Понял, Ярл, пробиваюсь к баллону и меняю фильтр.

– Точно, а я в другую сторону!

Сказать то легко, а вот сделать. Радиопульт разбит, не проработали толком конструкцию, а добраться до кнопки подрыва – адов труд! Блин, это были самые тяжёлые полчаса в мой жизни.

– Ярл, я на месте.

– Жди.

Зинджи, словно дикие собаки, почувствовали мою слабину и набросились, как стая голодных гиен, кидалась под ноги, методично били, даже умирая, старались вырвать щит и в конце концов вырвали его из рук. Шансов добраться до небольшой ложбинки было всё меньше и меньше, хотя вот она, в ста метрах, а время самое подходящее. Войска банту и арабов перемешались и стянулись в одно место.

– Ярл, поторопись, я не могу их сдерживать слишком долго!

– Держись, держись, Дьярви!

Мне сбили бронезаслонку, только вместо лица банту увидели черное, покрытое кровью зеркало в котором были видны их отражения. Это испугало их, ошеломило на короткий миг, а я не растерялся и рванул вперёд к взрывателю.

– Дьярви, я на месте! Открывай кран и ложись лицом к земле.

– Сделано, Ярл! Арабам не нравится отрыжка Хель, – он безумно рассмеялся.

– Один, два, три, – я дернул рычаг на себя.

Справа, слева, впереди почти синхронно начали рваться заряды авиабомб, пороховых шнуров, поджигающих снопы травы, рвались термитные и фосфорные гранаты, мешки напалма плевались огнесмесью, словно сказочные драконы. Крики и стоны раздались вокруг. Огненный мешок сработал на все сто процентов.

– Дьярви, приём!

– Ярл! – Дьярви кричал с нескрываемым восторгом. – Ты устроил Рагнарёк, Ярл! Я видел зинджей, которые полетели, словно птицы!

– Дьярви, ты почему не лёг на землю, а? Чёртов адреналиновый наркоман!

– Ярл, это что, новое ругательство? Извини, но я не мог этого пропустить.

– Чёрт с тобой! Давай план «Б», и если не сработает уходим.

– Принял.

План то был тупой до безобразия, фосфор нанесенный на доспехи загорается от пламени, на шлеме активируется красный файер, к наплечникам и наколенникам крепим дымовые шашки с зелёным дымом. Психическая атака в чистом виде, в сочетании с правильными звуками электромегафона, должно сработать.

– Матамби, ирьяма, джиба и риго! Колдуны и вожди обманули вас и привели на верную смерть. Бегите, и я, великий колдун Ярунг пощажу вас. Вы видели, что со мной духи неба, леса, великого озера и подземного мира Кьяли, Льяно, Урунгу, Нгояма, Зимви, Ириму! Бегите, бегите!

Не знаю, что именно сработало, вид надвигающихся на них безумцев, объятых зелёными дымами и пламенем, на доспехах которых горели знаки, звуки мегафона, огромный взрыв, а скорее всего всё это вместе. Два баллона хлорциана, что открыл Дьярви, за несколько минут превратили небольшую ложбинку в долину смерти для пары сотен дикарей, которые там оказались. Сам газ получили хлорированием синильной кислоты, в отличи от других газов он не только особо токсичен, но и действует немедленно. К тому же, в высоких концентрациях обладает сильным удушающим действием. У человека развивается обильное слезотечение и спазм век, смерть после кратковременного воздействия наступает в течение одной-десяти минут.

Дикари побежали так, что только пятки засверкали, а вслед за ними отошли и остатки арабов. Никто не побежал нам на встречу, а гнаться за полуголым человеком в тяжелых доспехах… Ну-ну. Аккумуляторы приказали долго жить, и мы быстро ощутили всю прелесть пребывания на жарком солнце Африки в «бронескафандре».

Сняв тяжёлые шлемы, мы устало возвращались к палатке у реки. На первый взгляд, мы убили, ранили хорошо если только четверть всей орды, может и треть, не знаю сколько там газом отравилось. Для местных масштабов катастрофа.

Доу арабов отошли от берега сразу после того, как я пригрозил им кулаком и продемонстрировал горящий, плюющийся искрами фейерверк. Они прекрасно видели, что произошло, а может уже были знакомы с греческим огнём, который пришёл в Византию из Персии. Рисковать не стали, и правильно сделали, пару ракет с белым фосфором у нас осталось. Пока я дезактивировал доспех Дьярви водным раствором щелочи, тот уселся поудобнее на траву, открыл банку тушенки и с удовольствием уминал её за обе щеки.

– Знаешь, Ярл, – говорил он прямо с набитым ртом, – всем хороши твои доспехи. В них можно выходить одному против целого войска. Но я в них устаю, сильно устаю. Если бы не твой холод, мы бы не выдержали бой.

– Дьрви, ты прекрасно знаешь, что легче нам их не сделать.

– Ярл, – его глаза загорелись, – это самый великий бой, в котором я участвовал! Если расскажу о нём в Смоланде, мне не поверят. Ты обещал мне построить драккар…

– Обещал.

– И маленький парус обещал.

– Не спорю.

– А ещё у меня есть тысяча чатлов. Яр, я всё отдам, только оставь мне доспех великанов.

– Успокойся, Дьярви, он уже твой. Заслужил, и я построю тебе хороший драккар. Возможно, подарю тебе большое крыло с тележкой.

Дьярви уставился на меня и даже перестал жевать.

– Ты же видел мое оружие? Хочешь такое, а, Дьярви? Мне сильно нужен дружественный конунг в Скандинавии. Но прежде ты должен мне помочь закончить кое-какое дело.

– Ярл, нет проблем! А я с самого детства мечтал стать конунгом. Подожди! – он отбросил банку и куда-то убежал, вернулся с уже с копьём. – Ярл, я готов поклясться кровью и предлагаю братский союз.

– Валяй, где там надо кровью расписаться?

Дьярви разрезал кусок дёрна, так чтобы концами он касался земли, а середину подпёр копьём. Он достал свой нож, раскалил его над огнём, долго шептал заговор на своём языке. Мы подали друг другу руки и сплели большие пальцы, после чего он мелким уколом сделал небольшие надрезы на руках и собрал стекающую кровь в походный стаканчик.

Я повторял за ним слова клятвы на дрене-германском: «Да рассудят нас Фрейр, Ньёрд и всемогущий Тюр…»

После обряда Дьярви приободрился и принялся рассказывать весёлые истории из своей жизни, а юмор то у него малость специфичный.