Александр Кальнов - Кто Мы

– Ладно, завтра в самолёте домыслю! – прошептал в итоге юноша.

Погладив дремлющую возле своих ног кошку, он встал с ламинатного пола, проследовав к двери, ведущей из голубоватого оттенка комнаты на просторную площадку с обоями бежевых тонов и ответвлениями в другие спальные комнаты и лестницей, ведущей на крышу, в большую мансардную комнату.

Спустившись по другой лестнице на первый этаж в обеденный зал с большим овальным столом, стульями, мебелью, и переходящий в кухонную зону, он, увидев свою любимую сестру, вновь обрёл беззаботную улыбку и вид человека, абсолютно довольного жизнь. Ведь так оно и было, жизнь в её бесконечном проявлении была порой непредсказуема, местами грустна и тяжела на эмоции, местами опасна, зачастую интересна, поистине хороша, но в ней всегда были светлые моменты. Главное уметь узреть их и принять их для себя.

Африка, Эфиопия.

В эти минуты.

Спустя несколько часов одна задача из плана работы была завершена. Евгений Левицкий ехал в арендованном джипе с открытым верхом.

Под наигранной маской фотокорреспондента он взял напрокат автомобиль в одном из крупных городов этого региона и пустился в путешествие. Первый плоды его разведки принесли результаты. Он воочию наблюдал за тем ужасом, который творился в деревне ночью.

Потом наступило утро, и, выйдя на связь и доложив обстановку начальству, он воспользовался одной из нескольких дополнительных канистр с бензином и поджог маленькую деревушку. Это была неизбежная процедура.

Останки нескольких тел и других более целых ему пришлось внести в жилище, взвалить в одну кучу и спалить целиком с домиком и поджечь другие дома. Ему выпала весьма неприятная процедура после десятидневного, беззаботного отпуска с женою на Шри-Ланке в окружении кокосовых пальм, экзотических растений и благоухающей природы, катания на слонах и поедания местной кухни. Жена осталась там, а его вызвали на задание.

И вот сейчас он наблюдал знойную пустынную местность вокруг себя и пыльную, накатанную за годы дорогу красноватого оттенка, ведущую к другой деревушке, куда ночью в приступе панике сбежали жители. Но при развитой передачи данных об утечки информации не могло идти и речи, информационный риск всё же был велик, но в пределах допустимой нормы.

Это была Африка.

По бокам тянулась пустынная местность с редкими низко растущими деревьями, малочисленными кустарниками и высохшей травой, в которой туда–сюда носились ящерки, и насекомые запевали свою трель. Где-то вдалеке пробежало стадо зебр, демонстрируя себя. Жираф, склонив длинную шею к земле, с наслаждением щипал траву возле зеленеющего островка, которому чудом удалось выжить в этом засушливом регионе. Флора и фауна в Эфиопии в разных её регионах потрясала своей вариацией.

Управляя автомобилем и вглядываясь вперёд, мысли его были заняты тем, что делать дальше. Нельзя же вот так выжигать дотла деревню за деревней, люди всё равно будут убегать в иные места, и сеять новую заразу, распространять её дальше. Местоположение доктора Мердека было известно агентству и скоро прибудет команда новых агентов. Ещё ему запомнились глаза тех двух эфиопских детей, перед тем как он отключил их потухшее сознание двумя выстрелами.

– Неужели этот процесс необратим, и что чувствовали при этом сами дети? Может быть, где-то в глубине подсознания их остатки разума боролись против заразы, пожирающей организм и захватывающей всё больше участи головного мозга, выжигая в нём адекватное мировосприятие, ощущение свободного сознания и жажды жизни. Вдруг они осознавали реальность, но не могли противопоставить своим действиям ничего, и смиренно наблюдали озлобленными, уже неразумными глазами последнюю картину их угасающего Мира, дуло пистолета, полёт пули и мрак, окутавший сопротивляющееся сознание и веру в то, что не всё ещё потерянно для них? – думал агент.

Подпрыгнув на очередной кочке, он всё же остался сидеть в кресле, пристёгнутый ремнём безопасности. Задумавшись над последним вопросом, он почувствовал, как на доли секунд сжалось сердце от боли и гнева в отношении тех, кто намеренно разжёг костёр смерти, выжигающий жизнь.

Впиваясь серыми глазами в засушливую даль и близлежащее пространство, он параллельно ощущал, как кепка, защищающая голову, нагрелась от лучей солнца. Снова захотелось пить, но до нового пункта назначения оставалось десять минут езды.

Нужно потерпеть.

Взявшись за руль второй рукой, Евгений Левицкий надавил на педаль газа ещё сильнее и стал выжимать новые километры, увеличивая скорость езды по грунтовой дороге, оставляя за собой клубы вздымающейся пыли. Ему самолично захотелось достать мозг доктора Мердека из его черепной коробки скормить биомассу, породившую этот дерзкий разум шакалам и стервятникам, которые в надежде на пищу так и шарили в здешней пустынной местности восточного региона жаркой африканской страны.

Спустя несколько минут он остановил свой автомобиль возле раскидистого дерева, на ветках которого сидела небольшая стайка птиц, сверкая глазами–бусинками на окружающий Мир, медленно идущий к вечерней обстановке.

Выйдя из автомобиля, Левицкий вновь закинул рюкзак за спину, и, взглянув в видоискатель профессионального цифрового зеркального фотоаппарат с телеобъективом собственного производства агентства Современных Революционных Технологий, сделал пару кадров дальнего плана.

Фотографии высокого разрешения из высокотехнологичного фотоаппарата по беспроводные передачи данных перенеслись на коммуникатор, расположенный в держателе на поясе. Средство связи, по установленной схеме в свою очередь, зашифровав послание, отправило его на собственный спутник агентства, в базу данных Электронного Компьютерного Существа.

Повесив тяжеленький фотоаппарат на шею, Евгений Левицкий, убедившись в том, что местность чиста, допил остатки воды из бутылки с привкусом лимона и двинулся вперёд, следуя через иссушенную пустынную местность с высохшими островками примятой травы, озираясь по сторонам. Яркий солнечный диск, висевший на безоблачном голубоватом небе, не сбрасывал мощь своего обогрева, а жаркие и суховатые порывы ветра лишь подогревали изнуряющий тело климатический фон и гоняли по округе перекати–поле.

Смотря на эфиопское тело с кожей кофейного оттенка, Майкл Кингсли крепче сжал свой пистолет и посмотрел на напарника. Тот отбирал образцы крови у другого тела, покусанного во многих местах. Странным оставалось то, что глаза у них были раскрыты и словно смотрели в бесконечность пространства и времени с отсутствием в них энергии и смысла. Ник Нортон, одетый в серые шорты до колен и однотонную рубашку с короткими рукавами закончил с процедуру отбором крови из вены у пострадавшего и положил шприц в небольшой кейс серого оттенка, напоминающий медицинский саквояж.