Ксения Перова - Обезглавленное древо. Книга пятая. И жили они долго

Лицо первого помощника поскучнело, зато матросы загалдели, как дети, уже не сдерживая радости.

Айк с улыбкой смотрел на них. Ему порой хотелось присоединиться к этому веселью – например, спуститься в кубрик вечером и просто поболтать. Восемь лет в море так и не примирили его с тем, что капитан всегда стоит особняком от команды.

Пока Лорна возился с бочонком – тут же нашлась куча добровольных помощников, – Айк спустился в каюту. Достал из сундучка аккуратно свернутую полосу ткани и перетянул ноющую кисть.

Невыносимую духоту пронизывал сладковатый запах нагретого дерева. Айк распахнул крошечное окошко, но снаружи было ненамного прохладнее. Достал из-под койки небольшой плоский бочонок, сделал несколько глотков и поморщился – вода, хоть и смешанная с вином, явно отдавала тухлым. Айк присел к столу и со вздохом подпер голову руками.

Здесь царил образцовый порядок – карты аккуратно свернуты, инструменты для навигации, письменные принадлежности на своих местах. Только книги повсюду – на столе, на койке, на двух узких полочках над столом. Они словно бы расползались по каюте сами по себе.

Айк с ужасом думал о возможном пожаре или крушении, но просто не мог расстаться с книгами. Они были его спасением, возможностью, как в детстве, сбежать в мир грез, когда реальность становилась невыносимой.

Он улыбнулся, вспомнив, как отчаянно матросы пытались избавиться от навязанных им тренировок. Годом ранее, услышав о появлении нового пиратского судна, Айк за свой счет изготовил палки для всей команды. Они были короче, чем те, которыми он сам учился драться почти двадцать лет назад. На палубе тесно, не размахнешься.

Он выбрал палки по многим причинам. Во-первых, сам умел с ними обращаться – в отличие от меча или ножа, – а во-вторых, по-прежнему не хотел видеть, как льется кровь. Будучи Свершителем, он вдоволь насмотрелся на нее во время порок и казней. Пока он жив, палуба Кэт не обагрится кровью.

Айк прикрыл глаза, чувствуя, как горячие капли пота собираются на висках. Кисть пульсировала болью, но уже слабее.

– Кэп? – В приоткрытую дверь заглянул Лорна. – Все хорошо?

– Вроде бы да.

Айк потер ладонями лицо и зашипел от боли, прострелившей кисть. Первый помощник протиснулся в каюту.

– Дайте-ка взгляну.

Айк покорно протянул руку, и Лорна бережно ощупал ее сильными пальцами.

– Вывиха нет, кости целы. Это просто ушиб, скоро пройдет.

– Спасибо, док, – улыбнулся Айк, и первый помощник, смутившись, тут же отступил на шаг.

Несмотря на ощутимую разницу в возрасте – больше десяти лет, – Айк с удовольствием сошелся бы с ним поближе. Но Лорна, как и все на «Катрионе», считал, что никакие фамильярности между капитаном и командой недопустимы. К тому же он откровенно благоговел перед Айком – грамотным, пачками покупавшим книжки, и к тому же наверняка богатым, раз уж он стал владельцем трехмачтового судна.

Одним словом, прозвища «док» и «кэп» так и остались единственными уступками по части сближения, на которые старший помощник решил пойти после пяти лет совместного плавания.

– Принести вам что-нибудь от боли? – В глазах Лорны снова запрыгали веселые искорки. – «Веселого» вина? А то эти прорвы сейчас все вылакают.

– У меня изжога от него, – поморщился Айк, – лучше настойку.

Лорна кивнул и испарился. Когда через несколько минут вернулся со стаканом, Айк уже перелистывал книгу.

Он пил настойку крошечными глотками и думал о том, что раньше у него не было изжоги от вина. Да и вообще никогда ничего не болело. Но сорок лет есть сорок лет, никуда не денешься, годы берут свое.

Сверху доносились радостные вопли, топот ног и взрывы хохота. Айк поймал себя на том, что водит взглядом по строчкам, не улавливая смысла. От невыносимой жары пот каплями тек по лицу и шее. Пережитое нервное напряжение лишило сил, он чувствовал себя слабым и разбитым.

Наконец осознав, что читать невозможно, закрыл книгу и прилег на койку. Хотел только полежать, но почти сразу провалился в глубокий сон без сновидений.

Неделю спустя он сидел на краю на пристани в Ройне и, положив на колени специальную доску, сосредоточенно черкал по бумаге тонкой палочкой, которую подарил ему Дирхель. Он назвал ее карандашом и уверял, что она гораздо удобнее чернил, в чем Айк не замедлил убедиться.

Рядом полным ходом шла разгрузка «Катрионы». Взмокшие матросы, проклиная жару, таскали на берег тюки с зерном, завернутые в холстину рулоны ткани, бочонки с вином. Даже сейчас, ранним утром, все пылало – солнце, воздух, марево над раскаленными крышами домов, нестерпимый серебряный блеск воды.

Бумага быстро покрывалась рядами вычислений – Айк прикидывал, во что обойдется полная смена парусов и работа плотника. «Катриона» должна блистать, ему хотелось любоваться на нее, восхищаться ею. Никаких потрепанных парусов, обшарпанных фальшбортов, сломанных досок – вся команда бдительно следила за этим, и те, кто не разделял с Айком его одержимость кораблем, давно его покинули.

Бывший Свершитель, изгой, большую часть года живущий в рыбацкой хижине на берегу – одним словом, голодранец – Айк никогда не смог бы стать владельцем корабля без посторонней помощи. Осуществить давнюю мечту ему помог Дирхель, давний друг отца. Искатель, он всю жизнь исследовал заброшенные Хранилища и, как подозревал Айк, приносил оттуда не только книги. Там хватало вещей из пласта, который до Исхода был расходным материалом и использовался для создания самых разных предметов.

Пласт не портился, даже если лежал в земле десятки лет, и сейчас, когда секрет его производства был утерян, все шире распространялся в качестве разменной монеты. Для удобства его разламывали на кусочки определенного размера и расплачивались ими.

Айк не представлял, сколько у Дирхеля припрятано пласта, но, когда тот привел его на пристань и показал корабль, долго не мог поверить своим глазам. Он полюбил «Катриону» с первого взгляда, любовь поразила его, как молния, и спустя годы только окрепла, составив единственное содержание его жизни.

Как же здорово любить, не опасаясь, что тебе причинят боль!

– Лорна! – крикнул Айк, закончив писать.

Первый помощник загрохотал ногами по трапу и секунду спустя стоял перед Айком. Тот протянул листок.

– Закончишь тут – пройдись по городу, вот список. Сразу не покупай, а то в прошлый раз с нас содрали втридорога. Приценись только. Я буду в «Приюте».

– Есть! – бойко отозвался Лорна, взял листок, точно священную реликвию, и вернулся к руководству разгрузкой.

Айк двинулся по набережной, уворачиваясь от груженых телег и отвечая на приветствия. В Ройне он уже много лет как стал своим, но бывать здесь не любил. Вообще не любил сходить на берег и покидать Кэт надолго. Живя, как отшельник, он совсем отвык общаться с людьми, чувствовал скованность и злился на себя за это. Раньше, когда татуировка на руке изобличала в нем бывшего Свершителя, он старался не попадаться людям на глаза. Но Дирхель решил и эту проблему с виртуозностью много повидавшего человека.