Антон Кротов - Возвращение в Пакистан

Есть вентиляторы. В поезде существуют кондиционированные вагоны, они дороже, но мне они и не нужны. Кипятка в поезде нет, чайные продавцы заглядывают изредка. Пассажиры – мужчины, женщины, дети, как в обычном поезде, смотрели в окно, протирали свои телефоны, ели, покупали чай на станциях. Мобильная связь и интернет работали вблизи всех городов, которые попадались по дороге.

В 11.40 утра поезд прибыл в Лахор, в котором я не был 23 с половиной года. Расстояние в 1250 км поезд прошёл за 17 часов, что весьма даже быстро для этой азиатской, не очень богатой, страны.

Многие спрашивали меня, как там в Пакистане с модным нынче вирусом. Да мне и самому было интересно! Ведь с такой плотностью населения (220 млн. жителей в стране) все давно могли были заразиться и умереть? Но почему-то все живы, и статистика показывает, что заболеваемость вирусом и смертность от него в Пакистане в десятки раз меньше, чем в России или некоторых других странах, хотя процент привитых меньше, чем у нас.

Как пакистанцы так эффективно победили вирус? Внешне – никак. Маски добровольно носит 3—4% населения, и часть из них – религиозные женщины, у которых и в мирное время лицо закрыто, а другие – мужики на мотоциклах, для защиты от пыли. Требуют нацепить маску на входе в крупные торговые центры и в метро. Да, в Лахоре год назад открылась первая линия метро, ее создали китайцы, они же, наверное, и рекомендовали носить маски! Ещё в паре мест просили маску предъявить, и всё пока.

На обычных улицах шум, толчея, в автобусах все без масок плотно, в мечети 2% в масках, а справку о прививке спросили у меня только при регистрации на самолёт. Внешне же никаких перемен, разве что нищие теперь ещё и масками торгуют. (На территории университета больше масок, сам университет такое ввел правило.)

Почему же всё так спокойно? Думаю, есть несколько причин. Во-первых, Пакистан – родина сотен вирусов, к которым люди уже адаптировались с веками. Во-вторых, тут все так плотно живут, что переболели новым вирусом в самом начале и в незаметной форме. Третье – сказывается и невысокий средний возраст: страна в основном молодежная. А кто дожил тут до 70 или 80 лет, он сам уже ходячий антивирус, таких уже ничего не берёт. Ну и важно то, что паки привычно не беспокоятся, не нервничают по поводу разных вирусов. А оптимизм, он тоже приводит к здоровью.

Будьте здоровы и вы, товарищи читатели! А я пока не привык к тому, что в тех местах, где нужно есть руками, эти самые руки и помыть негде. Укрепляем иммунитет на месте. Но всё же, неплохо было бы купить какую-то стерилизующую жидкость, для обеззараживания рук. Всем советую такую жидкость брать с собой ещё из дома – или обеззараживающие салфетки, если жидкость сложно провезти в самолёте.

Помню, как в 1998 году я и мой тогдашний попутчик Володя Шарлаев – мы приехали в Лахор автостопом в начале марта 1998 года. После долгого путешествия по горным, извилистым дорогам между Кветтой и Лахором, мы вечером прибыли в огромный, шумный, чрезвычайно хаотический город и заночевали где-то на крыше гаража, не найдя ночью никакого другого приличного пристанища.

Сейчас мне не надо было ночевать на крыше гаража. Меня был готов приютить человек по имени Шахид, бизнесмен, с большим количеством хвалебных отзывов на сайте Couchsurfing. Я планировал провести четыре дня в Лахоре и рассмотреть, насколько изменился за 23 года этот – как мне казалось в 1998 году, самый грязный город мира.

Изменения действительно произошли. Появилось метро – первое метро в Пакистане! Пока всего одна линия, проходящая через весь город, на 27 километров. Создали это метро китайцы. Чудо техники было открыто осенью 2020 года, всего один год назад.

Лахорцы ещё не все освоились с новым видом транспорта, идущим на огромных опорах прямо над городом (только пара станций сделаны подземными). Стоимость проезда – 40 рупий (16 рублей), независимо от расстояния, соотносится с общим низким уровнем цен в стране. На входе в метро нужно иметь маску от коронавируса – вероятно, это требование придумали китайцы, создатели метро, что открыли его в коронавирусную эпоху. Есть ещё правила, из которых самое интересное то, что нужно приобретать для входа в метро строго по 1 жетону, сперва приложить при входе, а потом при выходе опускать их в выходной автомат. Купить больше одного жетона нельзя – за каждым автоматом и каждым покупателем смотрит специальный охранник, который следит, чтобы человек купил только один жетон и тут же опустил его в автомат. Мои попытки купить несколько жетонов не увенчались успехом.

Люди в Лахоре ещё не полностью уверовали в метро. Видно, что побаиваются эскалаторов, побаиваются шустрых новых поездов. Проезд на метро, 40 рупий, дороже, чем проезд в автобусе, поэтому тут в основном люди не самые бедные. Торговцев и попрошаек в вагонах нет. В метро крутится видеореклама, она рекламирует само метро и блага пакистанско-китайского сотрудничества. На экранах показывают этапы строительства метро, вежливые китайцы, уверяющие, что создали метро, со специальными мусульманскими особенностями, с женским вагоном и восточным колоритом на станциях (хотя реально почти все станции надземные и одинаковые, только пара подземных станций с какими-то узорами). На этих же экранах показаны пакистанские рабочие, студенты, которые говорят, как им нравится метро, как ускорилось их передвижение, благодарящие китайцев за создание метро и прочее. Такая социальная реклама только и крутится, я проехал раз десять в метро, и во всех вагонах только такая и показывалась непрерывно. В перерывах между рекламой можно смотреть в окна – метро идёт на высоте 20 метров над городом, и с него отличный обзор всего мегаполиса, хотя фотографировать не всегда удобно, потому что стёкла мутные. На станциях фотографировать не разрешается, в вагоне можно.

Кроме появления метро, что изменилось? Появился метробус: вторая линия скоростного транспорта, идущая примерно перпендикулярно метролинии. Линии метробуса идут над улицами на таких же опорах, что и метро; иногда метробус спускается на землю. Стоимость проезда – 30 рупий (12 рублей), и он постоянно сильно переполнен. Автобусов не хватает, и в каждом сочленённом бусе едет человек по триста, не обращая внимания на облезлые объявления «В связи с коронавирусом предельная вместимость автобуса – 60 человек».

Кроме появления метробуса и метро, город так, на мой взгляд, не особенно изменился. Всё так же гудят гудками машины, сотни и тысячи продавцов торгуют миллионом товаров, по узким улочкам старого города тащатся телеги с грузами, муэдзины призывают на молитву, а на окраинах, за стенами и заборами особняков живут представители богатых слоёв населения. Вот эти слои, действительно, за 23 года стали богаче. Параллельно с телегами, с уличными парикмахерами и продавцами овощей с тележек, появились владельцы хороших красивых автомобилей (они и раньше были, но выросли числом и лоском), построены на окраинах приличные кварталы, рестораны и даже торговые моллы, уже не все пакистанцы ходят в башмаках на босу ногу. В 1998 году носки имели менее чем 1% пакистанцев, сейчас носки надевает большинство! А вот людей, держащих в руках автомат, стало визуально меньше – раньше очень много было автоматчиков, а сейчас это в основном лишь менты и охранники. Продали автоматы и купили носки, выходит, так.