Игорь Александрович - Поезд в новую жизнь

– … провожающим просьба выйти из вагонов!… Скорый поезд 59 Кисловодск – Новокузнецк отправляется со 2-го пути… – в третий раз объявил динамик.

– Проходите … проходите… отправляемся! – засуетилась проводница у дверей вагона.

Я поцеловал маму, обнялся с отцом и с братом и заскочил в вагон. Проводница заступила на пост у дверей загораживая все на свете и я прошел по коридору к купе. Медленно-медленно за окном поплыл перрон. Родители с братом махали мне на прощанье и стояли под моросящим дождиком так одиноко…

Прощаться с родными всегда грустно. Особенно когда уезжаешь из родных краев непонятно куда. Непонятно на какое время. Неизвестно когда встретимся снова. Как там все сложится в этих неизвестных краях? Да и вообще… Грустно.

Поезд медленно набирал ход в темноту ноябрьской ночи. За окнами горели яркие огни Кисловодска. Вот проезжаем арку железнодорожного моста у каптажа Желябова… дорога ныряющая в арку, выныривающая с другой стороны на площадь перед Домом связи освещается оранжевым светом фонарей. Блестит мокрый асфальт. Гуляют прохожие, непонятными тенями шевелятся деревья… На душе грустно, если не сказать тоскливо.

Набравший было ход поезд тормозит и останавливается. Поезда всегда останавливаются в этом месте по непонятной для меня причине. Зачем разгоняться, что б потом тормозить? Проверяют тормоза? Что тогда стоять так долго… Устраиваюсь в купе возле окна. В окнах вагона ярко отражается купе, коридор, двери… улица в темноте ночи плохо видна из света в купе …

Символично, все же, что снова поезд увозит меня к новому периоду моей жизни. Можно даже сказать к новой жизни… Детство прошло, я закончил школу. Поезд так же увозил меня в Юность. Я поступил в училище, отучился и окончил его. Закончилась Юность. Ну может и не совсем закончилась, но почти… и теперь снова поезд, снова отсюда же, увозит меня в следующий период моей жизни – во взрослую жизнь. Как-то там оно всё сложится? И жизнь, и служба, и моя судьба?

Постояв одну-две минуты поезд плавно трогается и набирает ход. В темноте проплывают хорошо знакомые места: вот громада пансионата «Солнечный», вот исписанная непонятными каракулями глухая стена стадиона… Поезд сейчас идет параллельно проспекту Победы. Проспект ярко освещен, даже не смотря на морось гуляют люди, спешат в теплоту дома, проносятся машины… родители наверное уже едут домой… Мелькнул старый стеклянный вокзал Минутки – ещё одной остановки в черте города.

Мелькают огни домов, светофоров, машин. Вот высотки на въезде в город. Светятся огни окон. Люди наверное смотрят телевизор, ужинают… вон там веселятся… а тут едешь себе в неизвестность (чуть не подумал: никому не нужный). Вот ярко освещенный пост ГАИ на въезде в город. Колеса стучат по мосту. Подкумок в темноте не виден. Днем здесь отличный вид на Новое озеро, на крутые обрывы предгорий Боргустанского хребта, а сейчас темень и ничего не видно. Вон те красные огоньки – наверное телевышка над городом, мелькает хорошо освещенная развязка перед въездом в город, а вот эта россыпь огней – новый автовокзал…

Поезд разворачивается прочь от города. Купе пока пустое, как и большинство в вагоне. Нет, поезд не поедет пустым, просто заполняться вагон будет постепенно по всем станциям КМВ. Я поднимаюсь и иду к проводнице за комплектом белья. Проводница давать белье не хочет, выдача белья у неё по плану после Минеральных вод, но я её все же уговариваю.

Поезд пробегает Подкумок. Я достаю из чемодана новенький бордовый спортивный костюм. Карманы на животе. Если развести руки в стороны, то рукава мастерки как крылья летучей мыши. Оригинально и, наверное, модно. Штаны только в низу на резинках – мне не очень нравятся. Лучше бы сделали прямые и на молниях внизу… Быстро переодеваюсь, затаскиваю чемодан снова на верхнюю багажную полку. Ох и тяжеленный же… Поезд проскакивает Белый Уголь. К Ессентукам успеваю застелить постель, повесить шинель, китель на вешалки, рубашку и брюки разместить над полкой. Все равно все помнется, но хоть не сильно.

Ессентуки загружают ещё порцию пассажиров. Ко мне в купе садятся бабка с, наверное внучкой, лет 12. Шумно раздевается, располагаются, поминутно охая распихивают вещи под полки, рассаживаются… Бабка не высокая, круглая, пыхтящая, седая, с небольшой косичкой, круглое, доброе, располагающее лицо с мясистым носом, небольшими глазами в паутине морщин. Одета в вязаную серую кофту, поверх пестрого платья. Меховые сапоги тут же сняла, запихала под полку и одела домашние тапочки. Производства кисловодских цеховиков. Внучка, или кто она там, обыкновенная девчушка с конопушками и косичками, тут же забралась на полку к окну и уткнулась в какую-то книжку. У внучки, как я понял тоже верхняя полка.

Я выхожу в коридор что б не мешать, но и тут суетится народ с чемоданами, сумками, пакетами. Приходится то заходить в купе, пропуская, то выходить обратно.

Снова медленно поплыл перрон… провожающие машут руками… мимо окон проплывает знакомый навес ЖД вокзала… мелькнула привокзальная площадь с отражениями огней светофоров на мокром асфальте. А родители уже дома наверное. Или нет. Маму отец наверное завез домой, а сам с братом поехал ставить машину в гараж…

Скачки. Белоснежные стены ипподрома со шпилем проскакивают мимо и скрываются в темноте. Грусть не проходит. Погода под стать настроению – местами накрапывает дождик… Вот вдоль железной дороги спешит красный трамвай с ярко освещенными окнами. Люди наверное спешат по домам после работы…

Пятигорск. Новая порция пассажиров… Современный светлый вокзал уплывает назад… люди спешат под навесы прятаться от мороси. Поезд разворачивается и в ночи видны красные огоньки телевышки на Машуке.

Иноземцево. 2 минутки стоим. Родители наверное ужинать сели. Дома тепло, тихо… Хорошо дома!

Бештау. О, сколько народа. Здесь пересадка из Железноводска. Гам, толкотня.

Поезд из леса и гор разворотом вырывается на равнину. Впереди россыпью переливаются огоньки Минвод. Днем бы отсюда отлично была видна Змейка, и вдалеке Бештау. Сейчас, в темноте только мелькают огоньки пригорода Минвод. Проскакивают пригородные пустые, неуютные платформы «5км», «3 км»…

Минеральные воды. Здесь к нам в купе добавляется последний попутчик, мужичок неопределенного возраста. Скорее даже дедок. Лет 60. Плюс-минус. Невысокого роста. В толстой, мешковатой, теплой куртке. С хорошей лысиной, бородой и усами. Возле глаз заметно морщин. С чемоданом, сумкой, авоськой и шапкой-ушанкой в руках.

В Минводах народу садится обычно мало, за то поезд стоит необычно долго, по часу стоит, а иногда и больше… Опасливо покосившись на шинель – документы, деньги и билеты во внутреннем кармане – выхожу на перрон покурить. Авось сразу, пока не знают друг друга, не сопрут.