Александр Берзан - Кунашир. Дневник научного сотрудника заповедника

Ближе к гребню появляются заросли ольховника. Вот! Ниже по склону, метрах в тридцати от дороги, среди тёмно-зелёного моря ольховника, розовым облачком выделяются какие-то кусты! Я останавливаюсь на дороге и бросаю на них пристальный взгляд, из-под своего рюкзака.

– Ух, ты! Это – вишня!

Мы идём тяжело гружёные, под рюкзаками. У меня нет сил заниматься сбором гербария. Сегодня – просто перебазировка, просто транспортный день…

Вот и гребень. Мы выходим на ровный пятачок.

– О! Какая смотровая площадка!

– Ага! Всё вокруг видно!

– Вся кальдера! И не только…

– Перекур!

Мы опускаемся на ковёр низкой травки и высвобождаемся из тугих объятий своих рюкзаков. Пять минут заслуженного отдыха… С этого места открывается шикарный вид! Вся обширная котловина кальдеры перед глазами! После вулкана Тятя, это – наверняка, самое красочное место Кунашира.

Внутренние склоны кальдеры зеленеют бамбуковыми березняками. Прямо напротив нас, через противоположный гребень котловины, с северо-востока, широкой тёмной полосой вовнутрь переваливает сомкнутый массив хвойного леса. На днище грандиозного котла кальдеры возвышаются две островерхие сопки – центральные купола. Огибая их с севера, широкой синей подковой простирается спокойное зеркало озера Горячее. С нашей стороны куполов, в белеющей потёками известковой породы воронке, парит небольшое кратерное озеро Кипящее.

Сегодня стоит чудесная погода. И дальше, на запад, за кальдерой, за тёмно-синей полосой морского пролива, возвышается цепь высоких гор Хоккайдо. Какая грандиозная панорама! Ярко-зелёные склоны кальдеры вулкана Головнина, с голубыми озёрами внутри, тёмно-синий Кунаширский пролив и всё обрамляющий, задний план из высоченных, чисто-белых, снежных гор Японии.

– Ух! – не выдерживаю я, – Красиво как!

– Ну, – кивает, всегда сдержанный Андрей Архангельский.

– Да, красиво, – соглашается Александр…

– Смотри – горы Японии полностью снегами завалены! Белые.

– Ну. Белоснежные…

– Хм! Япония! Страна восходящего солнца! – хмыкаю я, – На западе! Скажи кому…

– Ну, – кивает Воробьёв, – Для нас – там солнце заходит!

– Если они – страна восходящего солнца, тогда мы – кто?!

– Скорее, это мы – страна восходящего солнца.

– Смотря для кого! – из-за наших спин раздаётся голос рассудительного Андрея, – Для китайцев и для всей другой Азии, они – действительно страна восходящего солнца.

Через пять минут, мы снова влезаем в лямки своих рюкзаков, поднимаемся на ноги и начинаем спускаться по тропе, в кальдеру…

По мере спуска бамбуковый березняк постепенно заполняется высокими кустами кедрового стланика. Сплошной покров бамбука замещается зарослями багульника. Как ни крути – это уже подгольцовый пояс растительности…

– Чудо кальдеры вулкана Головнина! – улыбаюсь я и окликаю идущего передо мной, Воробьёва, – Саш! Знаешь, в чём настоящее чудо кальдеры вулкана Головнина?

– Ясно, блин! Такие виды – даже на Кунашире редкость! – отзывается тот, – Каждый старается сфотографировать эту красоту!

– Нет! – категорически протестую я, – Совсем не это! Это ботаническое чудо! Настоящее!.. Как я упал! В прошлом году! Ты представь: до этого, наша группа Магнолия исследовала высотную поясность растительности на склонах вулканов Тятя и Пик Прево, вулкана Менделеева. Закон высотного распределения растительности! По мере подъёма в горы, пояса растительности в строгом порядке сменяют друг друга. Пояс лесов сменяется поясом криволесья из кедрового и ольхового стлаников. Выше – пояс криволесья сменяется поясом гольцов…

– И что?

– Ха! Год назад мы начали спускаться в кальдеру вулкана Головнина… Заметь – спускаться! И я вижу, что по ходу нашего движения, хвойные массивы уступают место бамбуковым березнякам, которые ниже, в свою очередь, сменяются зарослями кедрового стланика и багульника… И, наконец, мы выходим к берегам Кипящего, вообще лишённым растительности. Голая земля, один камень. Голец! Голец, в самой нижней точке рельефа! Когда, он должен быть – в самой верхней… Высотная поясность наоборот! Представляешь?! Всё – вверх ногами!

– Ха-ха-ха! – в голос ржёт, всё схватывающий на лету, Воробьёв, – Это было круто! Вся геоботаника, в твоей голове перевернулась вверх ногами!

– Ну! – тоже смеюсь я, – Это теперь, начитавшись научных трудов по вулканизму, я знаю, что распределение растительности вокруг сольфатар вулканов соответствует нормальной высотной поясности, только – не снизу вверх, а от периферии к центру.

– Ха-ха-ха!

– Вот так-то! – хмыкаю я, под рюкзаком и улыбаюсь, – От окраины к середине! Даже, если это получается, как здесь – сверху-вниз. От окраины источника, блин, к его центру…

– Теперь и я буду знать! – улыбается мне Александр, – Этот вулканический сюрприз…

Вот, уже и нос мой – забивается резким запахом сероводорода! На это, я только коротко втягиваю в себя воздух, чтобы проверить. И тут же выдыхаю обратно: «Фу!». Запах тухлых яиц в кальдере – это нормально, это обычно. Так и должно быть. В тухлом дурмане сероводорода живёт каждый, кто сюда зашёл. Я это знаю. Здесь, в кальдере – наша группа Магнолия стояла лагерем, год назад.

Кальдера действительно представляет собой гигантский котёл, на днище которого шипят газами и клокочут поля сольфатар. Его внутренности защищены от ветров высокими бортами. Газы накапливаются в котле, особенно в безветренную погоду, особенно ночью…

Тропа хорошо натоптана. Мы легко спускаемся по ней на днище котловины. Теперь нам нужно пройти по колеям зарастающей дороги с километр влево, в дальний угол кальдеры…

Пришли! Мы стоим среди молодого березняка и озираемся по сторонам. Здесь – обширная, ровная площадка, рядом с истоком речки Озёрная. Промыв, в древности, огромный распадок в глинистом склоне кальдеры, эта речка вытекает из озера Горячее на запад, в сторону Кунаширского пролива.

Первым делом – снять рюкзаки…

– Фууу!

– Пришли.

Я озираюсь по сторонам. Среди молодого березняка, рядом со мной стоит деревце. Метров пять высотой. Оно уже вовсю цветёт! Розовыми, яблоневыми цветками.

– Ух, ты! – восторгаюсь я, – Как цветёт!

И я, первый шаг от своего рюкзака, естественно, делаю к нему…

– Вишня сахалинская! – через минуту поясняю я живо интересующемуся ботаникой, Александру, подняв лицо от своего определителя, – Во время цветения, листочки лишь наполовину выглядывают из почек – это характерный признак вишни сахалинской! Из трёх вишен, что растут у нас, только эта начинает цвести до распускания листьев!

Я разговариваю с друзьями, уже вынимая из своего ботанического рюкзачка гербарную папку…

Шаг в сторону – и вот! Низкие, в пояс высотой, кусты бересклета.