Саша Сим - Красное море – уголок земного Рая. Путевые заметки из Египта

Единственное место, где ночная жизнь «бурлила», так это развлекательный комплекс «1001» ночь – на огромной территории в целый квартал. Внутрь я не решился заходить, но внешне – в стиле арабских сказок – зрелище впечатляющее!

Вот так я провожал старый год (по старому стилю) в Египте. С наступлением нового года я, порядком уставший от четырёхчасового перелёта и суеты с поселением, крепко спал…

Я первый день на море. Ещё вчера была зима, мороз и снег. А сегодня – лето! И генная память не может с этим смириться. Вчера моё тело мёрзло и зябло, пытаясь спрятаться от неблагоприятной погоды под многими одежонками, а сегодня то же тело, практически обнажённое, в одних плавках, млеет под лучами жаркого солнца и даже пытается спрятаться в тень.

Пытаюсь проникнуть в те чувства, которые мною овладевают в связи с резким переходом с зимы в лето, как в сказке «Двенадцать месяцев». Правду говорят, что устное народное творчество базируется на реальных явлениях прошлого и в связи со спиральным развитием мира, повторяется на своём новом витке. Казалось бы, невозможная сказочная быстрая смена времён года, ныне произошла при моём участии в течение четырёх часов. И способствовала этому повышенная скорость в 850 км/час, которая передала моему телу весом почти центнер новые возможности – перейти из одного сезона в другой за эти четыре часа. Ох, уж эта загадочная скорость! При первой космической скорости позволяет покинуть Землю, при второй – стать самостоятельным спутником Солнечной системы, а при третьей – и Солнечную систему покинуть.

После пива всё идёт по плану: обед, море, пляж… Надо успеть позагорать, так как через три дня будет, как для условий Египта, похолодание: всего +18º. И ветер – 6 м/сек. Такое похолодание здесь не страшно, а вот ветер… Но так говорят аборигены, а как на самом деле, доживем, я всё опишу.

Загораю. Солнце здесь не так, как у нас летом в Европе: после двух часов дня уже теряет свой полуденный жар, а после трёх – уже на закате. Поэтому можно смело загорать, не боясь солнечных ожогов.

Пытаюсь снова возобновить вчерашнюю тему испытываемых мною ощущений при резкой смене поры года: от зимней в Киеве до летней в Египте. Но пока испытываю ощущения сказочного превращения, и не глубже. Объяснить более глубоко пока не предоставляется возможным. Вчерашнее объяснение этого феномена чувствительности души с помощью скорости, сегодня кажутся «притянутыми за уши», убого-технократическими и не вписывается в основы духовных понятий. По-прежнему не соединить воедино два понятия: Зима и Египет. Ведь, по сути, как мы её понимаем, в Египте зимы-то не бывает.

Я не могу сказать обо всём Египте его Природе. Это настолько обширная и разнообразная страна, что вряд ли мне под силу посетить все её уголки и высказать своё о них мнение. Чего стоит одна пустыня: казалось бы, предельное однообразие – пески, барханы, одни саксаулы и змеи… Но сколько эмоций! Эмоций, также как и писать на их основе – неисчерпаемый кладезь. И это я вспоминаю при том, что настоящую египетскую пустыню видел всего лишь из окна туристического автобуса лет десять назад, когда ездил смотреть пирамиды из Шарм-Эль-Шейха.

Но во всех последующих случаях я видел Египет только из территории отелей, небольших поливаемых оазисов в пустыне, когда солнце, практически 364 дня в году, и изобилие воды делают чудо: создают такие условия для растений, что на этом контрасте с условиями пустыни, диву даёшься. Вот и сегодня утром огромная территория отеля « Poinciana Sharm Resort» в пять гектаров позволила мне это сделать. И я попал в свою стихию – в стихию Природы. В ту её часть, что наиболее близка мне и которую я наиболее люблю – это растительный мир и, в частности, деревья. И для начало много мне не надо было: всего лишь одно небольшое деревце, толщиной ствола в десять-пятнадцать дюймов и высотой в два с половиной – три метра. Это дерево называлось «шагаро». Оно меня притягивало к себе незримой магией. Я, как только увидел его, как завороженный потянулся к нему, подошёл и нежно, как девушку, обнял за его стан – за нежный на ощупь и приятный на вид светлый, как у наших берёз, ствол. И у меня, впервые в этом сезоне в Египте, выступили от умиления слёзы чувствительности Души. И я воспрял: наконец-то, после нескольких дней усиленных поисков, я нашёл канал, через который я могу воспринимать Природу Египта и изложить воспринятое в своих эссе. К тому же, у меня возникли ассоциации с берёзкой в Мележах во Владимирских лесах во время моего отшельничества в те далёкие девяностые годы… Сегодня я воспринимал это деревце точно так, как и тогда, но более явственно, потому что те эмоции, несмотря на их исключительную проникновенность и даже возникшую тогда бурю в Душе, с течением десятков лет, стали понемногу стираться в памяти Души. И вот теперь я снова их восстановил здесь, в Египте. Но тогда мои эмоции овеществились в этот мир в виде стихов, сейчас я попытаюсь изложить всё прочувствованное мною прозой слова.

Когда я дотронулся до ствола этого деревца, а затем машинально обнял его, я почувствовал, несмотря на жару в двадцать восемь градусов, прохладу. И в этой прохладе – некую индивидуальность, обособленность этого деревца от всего, что по законам физики должно впитывать зной и быть таким же горячим и знойным. И эта оригинальная индивидуальность этого деревца мне больше всего в нём понравилась. А дальше меня ждало ещё большее удивление и восхищение. Обнимая и поглаживая ствол деревца, я почувствовал его внутреннюю дрожь и некую чувствительную реакцию на мои прикосновения: деревце открыло предо мною свою душу! За какой-то короткий миг, который длится в нашем материальном мире доли секунды, а в том ином мире превращается в бесконечность, я испытал и познал многое, которое ни я, ни кто-либо иной, не сможет перенести в наш мир, описывая всё это словами. И то, что я ныне пишу – всего лишь часть того, что я прочувствовал там…

Не зря моё общение, как ныне говорят, на тонком уровне с этим милым деревцем, сходно с общением с девушкой. И всё потому, что их природа аналогична. И к тому же, это один из самых лёгких путей перехода к чувствительному восприятию окружающего мира, это тот канал, благодаря которому легко и просто из этого мира можно попасть в мир чувствительной Души – в Духовный мир. И польза в этом, и не только в плане познания, но и очищения и духовного роста – огромная.

Я чисто физически чувствовал, как под моей ладонью непрерывным потоком по мельчайшим капиллярам от корней вверх, к листьям движутся потоки воды. Моё внутреннее ухо даже воспринимало шум этих потоков. А обратно в землю движется некая субстанция в виде благодарности Земле за её честь взращивать на себе это растение. У Земли и деревца – взаимная гармония, обеспечивающая рост и процветание одного и качественное улучшение другого. Но это и многое другое я воспринимал на физическом уровне. А на тонком, уровне духовного восприятия, всё было гораздо глубже и значимей. Но большая часть воспринятого осталась внутри меня, даже с некоторым «табу» на его перенос в наш мир. В свои за шестьдесят лет я в себе открываю новую духовную жизнь, как тот младенец, из своей доутробной чисто духовной жизни переходит в жизнь нашего материального мира, но только я – в обратном направлении. И круг физической жизни замыкается, всего лишь ненадолго. На каких-то несколько десятков (максимум, до сотни) лет было позволено нам выйти из своей духовной сути в свою физическую суть, чтобы в конце этого срока, то ли улучшив свою духовную суть и возвеличив её, то ли низвергши её в бездну пороков, снова в неё войти. Я бы сказал, наша физическая жизнь – это испытание нашей души «на вшивость»! И вот такие моменты, как общение на тонком уровне с растениями, с Морем, Солнцем или Ветром, чувственное их восприятие и, более того, творческое их воспроизведения, на что необходима их добрая и благосклонная к Вам, воля – и есть моменты наибольшего духовного самосовершенствования. А жизнь в миру, то есть в обществе среди людей – это голодная и алчная жизнь паука в банке среди таких же, как и ты, голодных пауков. И как тут воздержаться от скверны (пользуюсь христианскими терминами, наиболее точно отражающие суть явления), и не подвергнуться духовному падению во имя физического выживания? Поэтому, чтобы окончательно не загубить свою душу, творческие люди, в том числе и автор этих строк, живут двойной жизнью: духовной и физической, разделяя их с помощью присвоения духовной части личности – псевдонима. И каждый не то что не лезет в жизнь другого, но и не пользуется ни славой, ни презрением и гонением другого. Это при условии, если найдёт в себе силы так устроить дуализм своей жизни.