Егор Ивойлов - Глаза их полны заката, Сердца их полны рассвета

– Why not. 39 39 Почему нет.

Глебу показалось, что он оказался в затерянном, среди джунглей и скал, древнем городе обезьян. Наверное, это именно та Индия, которую он представлял на основе образов из детства, о загадочной стране раджей и звероподобных богов.

Джунгли и скалы. Пустынная дорога. По обеим сторонам старинные храмы из желтовато-розового камня. Зеленеющая растительность пробивалась сквозь булыжники мостовых и лестниц, через трещины в кладке стен и куполов. Всюду незримая печать прошедших столетий. Казалось, что боги почти забыли о своих древних дворцах и природа, потесненная их могуществом, постепенно возвращала свои владения. Пока еще неуверенно, только набирая силу.

В самом сердце комплекса удивительный храм, который, будто повинуясь воле Ханумана 40 40 Обезьяноподобный бог в индуизме , появился в расщелине между двух скал. Еще до прихода могучих индуистских богов, свободолюбивый горный поток пробил себе путь в долину, образовав ущелье. Теперь же, скованный каскадом бассейнов, он еще привлекал редких паломников, своими живительными водами…

В тишине покинутых улиц, казалось, что сотни невидимых глаз следят за каждым шагом. Иногда, молниеносное движение, где-то на границе восприятия заставляло остановиться, прислушаться… Наваждение? Нет, это не мираж и не игра воображения, а сотни обезьян, которые, смелея, постепенно выползали из своих укрытий. Подходили ближе…

Думать ни о чем не хотелось, только наблюдать…

Надо быть морем, чтобы принять в себя грязный поток и не сделаться нечистым. 41 41 «Так говорил Заратустра» Фридрих Ницше.

Было уже двенадцать часов дня, но Алиса все еще лежала в постели. Нельзя сказать, что это было необычным для нее, но именно в этот день выходить из дома особенно не хотелось. Вернувшись прошлой ночью домой, долго не могла найти себе места. Ходила по комнате, пробовала что-то готовить, потом свернулась на кровати и лежала, пытаясь ухватиться за собственные мысли.

По идее, уже надо было бы принять душ и начинать прихорашиваться: две знакомые девчонки предложили вместе позавтракать-пообедать, но Алисе не хотелось участвовать в их болтовне. Она лежала под красным покрывалом с изображением добродушного бога-слона Ганеши, который подмигивал и хитро улыбался, поглаживая круглое брюхо. Дневная духота неотвратимо набирала силу, и Алиса была вынуждена встать.

Она находилась в слишком взвинченном состоянии, чтобы медитировать, молиться, или читать, поэтому решила привести в порядок одежду и прочие вещи. Алиса перебирала свои майки, купальники и платья, потом занялась волосами и маникюром. В холодильнике осталось несколько бананов и половина папайи. Перекусила.

Алиса вышла на пляж. Невыносимая жара уже опустилась на Арамболь. Песок раскалился так, что стало невозможным ходить босыми ногами. Быстро подбежала к линии прибоя и сняла шлепки, чтобы прикоснуться к мокрой, прохладной и идеально ровной поверхности прибоя.

За ней оставалась цепочка следов, но накатывающие волны быстро смывали отпечатки. Море было неспокойно. Непрозрачные волны с ревом ударялись о землю и медленно отступали назад, словно собираясь с силами для нового удара.

Алиса шла вдоль береговой линии. За ней брела желтая бродячая собака. Гоанские псы слоняются по поселку без дела. Иногда, выбирают себе «друга» из числа людей. Потом лениво тащатся за ним, пока не надоест, или до ближайшей тени. Они так же, как и люди каждый вечер стремятся на пляж, чтобы проводить солнце. Подходят к кромке воды, или раскладываются между туристами. Закончив свой ритуал, псы зевают, обнажая желтоватые клыки и бредут куда-то в джунгли, либо забиваются под опустевшие столики.

Алиса подозревала, что арамбольские псы – это люди, которые в прошлой жизни подхватили Гоа синдром. Видимо, и ей предстояло стать одной из этих бродячих созданий. Алиса остановилась. Пес, заметив это, ускорил свою трусцу, чтобы подойти ближе.

Алиса села на песок и принялась расчесывать шкуру животного. Пахло собачьим потом, а еще солнцем, солью и песком. Время от времени, волны докатывали до них, осыпая брызгами, мерцающими в лучах солнца. В лицо дул свежий, сырой ветер. Море на горизонте укрылось почти белыми полосками света. Потом, Алиса поднялась и пошла дальше, а пес остался на месте, задумчиво провожая ее взглядом.

Почему-то в этот день Алисе казалось, что она находится на пути морально-нравственного разложения. Ее окружение стало представляться совокупностью абсолютно некорректных людей. Все было не по душе, она вспомнила, что стала снова употребляю алкоголь, курить кальяны. Ужасно низкие вибрации окружали ее всюду и проникали вглубь, наполняя неизменностью, алчностью, злостью, высокомерием, соперничеством и осуждением. Всем тем, что большинство людей привычно не замечают в себе.

По обочинам дороги ее разложения иногда возникали люди, которым казалось, что они могут почувствовать себя равными ей. Какая же это была иллюзия!

«Друзья мои, мы никогда не будем равны по одной простой причине – я отдаю себе отчет во всем, что делаю. Вижу себя, как личность, как единицу относительно всего мира в этой вселенной в реальном времени, без прикрас. Я знаю природу своей души. Я чувствую счастье и его отсутствие. Я чувствую Бога в себе и любовь. Я могу все бросить и улететь туда, куда зовет меня душа. Я читаю между строк, в то время, как вы блуждаете в переулках своего бытового сознания. Глядя вам в глаза, я вижу только слепых котят, которые пытаются выбраться из картонной коробки, ведомые инстинктами и стереотипами. Все ваши желания – это набор химических реакций, привычка чувствовать себя жертвой обстоятельств, и жалости к себе. Не говоря уж о карме, которую большинству из вас придется отрабатывать в течении сотен жизней. Но осознавая это я признаю, что, если вы и есть мое окружение – значит вы мое зеркало».

Что это были за размышления? Быть может, это банальная гордыня, самооправдание, любопытство, похоть, или странное, общечеловеческое стремление к саморазрушению? Как бы то ни было, Алиса приближалась к одинокому бунгало, стоявшему в стороне от Арамболя, хоть и не вполне осознавала это.

Разумеется, она не собиралась принимать предложение Артема. Размытое в оранжевой дымке индийское солнце прожаривало пески и кокосовые пальмы. Люди неподвижно замерли под тенью навесов, и пляжных зонтиков. Казалось, время почти остановилось, напоминало густой кисель, или клей вязко текущий сквозь мироздание.

«Почему бы не прогуляться вдоль берега?» Алиса, щурясь от нестерпимо яркого солнца посмотрела на одинокую хижину. Она подрагивала в дали, сквозь клубы жаркого воздуха, и казалась скорее миражом, чем материальным объектом.