Слава Котенков - Чтоб вам так жить!

В условиях отсутствия костра и невозможности использовать другие виды энергии, сушка осуществлялась с помощью тепла собственного тела. Как оказалось, сушить на себе можно не только носки и рубашки, но даже штормовку и др. верхнюю одежду. Правда, для этого пришлось надевать мокрую одежду непосредственно к телу, далее водонепроницаемую одежду из болоньи, а уж затем сухую одежду, чтобы не замочить спальник изнутри. Процедура такого одевания для сушки неприятной кажется лишь в первый момент, а потом как-то привыкаешь и тихо лежишь гниешь, а как известно при гниении выделяется тепловая энергия. Вот так в итоге взаимного обогрева вся одежда к выходу была уже сухой.

Итак, вернемся к тому, что наступил Первомай. По случаю этого всенародного праздника была организованна демонстрация трудящихся (если можно так назвать студентов-лоботрясов). Разноцветные шары, красные флаги, транспаранты, лозунги, относительно стройные ликующие колонны, словом, все как у больших тетенек и больших дяденек. Демонстрация закончилась митингом, как всегда торжественным и бессодержательным.

Между тем отсидка продолжалась. И какая-то она была необычная. Скорее это была дневка. Ведь при отсидке народ просто не вылезает из палатки круглые сутки, а в этот раз как-то не сиделось. На улице была в общем-то прекрасная погода: тепло и безветренно, только вот снег валил хлопьями. К тому же это был лишь второй день похода, отдыхать-то еще было не от чего. Поэтому, от безделья, первую половину дня занимались благоустройством лагеря. Палатки наши стояли между двумя огромными камнями, которые составляли две стены, третью стену мы построили из снежных кирпичей. В итоге нам не хватало только крыши, чтобы мы жили как в павильоне.

Правда, в стене пришлось оставить проем для калитки, для прохода товарищей из дружественного отделения.

А к вечеру пошли на прогулку вверх по ущелью. Буквально совсем рядом с нашим лагерем на другой стороне реки Сиамы обнаружили гидрометеостанцию. Через реку натянут трос, на котором висит люлька и, главное, с нашей стороны. Грех не соблазниться. Сели мы в люльку и поехали в гости на ГМС. Хозяева оперативно накрыли нам на стол. Отказываться от угощенья мы не стали. Попили чайку, поели консервов. Поговорили. Хозяевам эта погода не нравилась, и они предлагали нам постоять еще несколько дней на месте. Вот так мы и сидели: Света, Женя, Миша, я и Саша…

Возвратились в лагерь уже в сумерках.

* * *

Цитата (ТУРСЕЗОН «ПОД ГРАДУСОМ», «Комсомольская правда»)

Рижскийклуб туристов решил открыть сезон походом в районе реки Карадаг…

Одновременно срижанами начали свой маршрут 27 москвичей. Он проходил от альплагеря «Варзоб» к верховьям реки Сиаме. Почти неделю пробивались москвичи по ущельюпод непрерывным снегом. Более опытные туристы, послушав прогноз погоды, который трижды в день транслируется по республиканскому радио (транзисторы-то у них, надо думать, были, хотя и не было рации), давно бы повернули назад, чтобы переждать непогоду в Душанбе.

4 день. 2 мая.

Хорошая погода возродилась прямо из тумана. Утренняя дымка рассеявшись просто ослепила и заиграла ярким солнечным светом на пушистом снегу. Погода была просто сказочная. Нарекания мог вызвать разве что легкий морозец, который постарой доброй традиции сопровождал процедуру переодевания из сухой, прогретой за ночь одежды, в холодную и мокрую. Но даже это не могло омрачить прекрасного ощущения от солнечного безмолвия гор. Что-то не припомню чтобы у кого-то возникли принципиальные сомнения по вопросу идти или не идти вверх. Пошли… Тут же сразу мы ощутили все прелести гор межсезонья. И если сверху все было очень даже прилично: пекло и скоро стало довольно жарковато, то ниже пояса творилось сплошное безобразие. Основная черта этогобезобразия заключаласьв том, что нога с трудом находила камни спрятанные снегом, а все больше стремилась провалиться в какую-нибудь щель. А сколько сил уходило на сопротивление снега! Наше доблестное отделение (доблесть его заключалась в подавляющем – почти абсолютно – большинстве мужской части) возглавляло шествие школы и взяло на себя тропежку. Глубина снега оказывала все большее влияние на скорость движения.

Снег.

Просто удивительным смотрится снег летомпри первом визите в горы. Надо же… А потом как-то постепенно это зрелище превращается в непременный элемент горного пейзажа. В самом деле: что это за горы без снега? Да не горы это вовсе, а так холмы. И вся красота гор постепенно воплощаетсяв сочетание льда и снега.

Снег манит и в первую очередь своей красотойи во-вторую – своей простотой. Там, где снег, как правило путь не сложен, а на спусках даже приятен. Но это когда его не много, а если много? Впрочем это вопрос источников по технике…

То что снег таит в себе еще и опасность предельно ясно было в теории, где это прилично штудировалось. Напрактике же все было весьма пространно.

Впервые слово «лавиноопасный» я услышал на Кавказе, в середине июня месяца. Перевал, характеризуемый таким прилагательным, мы проходили в строгом соответствии с первоисточниками: вышли до восхода солнца, седловину прошли до полудня. На спуске за спиной послышалось тихое шипение, похожее на шипение едущих лыж. Оглянувшись, я увидел сползающую вниз распластанную кучу снега объемом в две лопаты. До меня эта кучка так и не доехала. «Лавина» – подумал я. Если бы снег мог думать, то эти две лопаты наверняка бы подумали: «Сам ты лавина».

Во втором примечательном случае слово лавиноопасность не фигурировало. Присутствовала только мысль или даже ее тень.

Когда мы на Копет-Даге во время снегопада спускались с хребта в долину (по критерию снежности летом Копет-Даг совсем не горы, но был разгар зимы – январь) в один момент я провалился в снег почти по грудь, – никакого эффекта, кроме значительной физической перегрузки, это не имело.

А слово лавиноопасность было на моем слуху еще раз на Кавказе, но было это в начале сентября и произнесено оно было как-то непредметно, отвлеченно и поэтому звучало неактуально.

Вот такой вот практический опыт в области лавин у меня имел быть. Народ же, и в этом я был совершенно убежден, имел большую осведомленность в указанном вопросе. Я же рассматривал лавинную опасность снега как его потенциальную опасность.

Аэрофлот работает с предельной нагрузкой, мало кто отказывается от полетов, хотя в самолете нет даже парашютов. Дно ущелья под магистральными горными дорогами усеяно искореженным металлом и автопокрышками, но никто не отказывает себе в желании проехать по такой магистрали всоседний город на автобусе. Почти в каждой квартире есть газ и телевизор. А как они взрываются! Вокруг любого взрывоопасного производства или, скажем, АЭС, есть городок или город. Ну и? Жизнь потенциально опасна.

Читать дальше