Владимир Арсеньев - По Уссурийскому краю. Дерсу Узала

Но вот еще такой же глубокий овраг подошел справа. Теперь ущелье превратилось в узкую долину, которую местное манзовское население называет Синь-Квандагоу. За перевалом хвойно-смешанный лес начал быстро сменяться лиственным. Дуб монгольский рос преимущественно по склонам гор с солнечной стороны. В долине леса были разнообразнее и богаче. Здесь можно отметить мелколистную липу – любительницу опушек и прогалин, желтый клен с глубоко разрезанными бледными листьями, иву пепельную – полукуст-полудерево, крылатый бересклет, имеющий вид кустарника с пробковыми крыльями вдоль по стволу и по веткам. Из настоящих кустарников можно указать на таволожник иволистный с ярко-розовыми цветами, особый вид боярышника с редкими и короткими иглами и с белесоватыми листьями с нижней стороны, жимолость Маака более четырех метров высоты, с многочисленными розоватыми цветами и богородскую траву с лежащими по земле стеблями, ланцетовидными мелкими листьями и ярко-пурпурово-фиолетовыми цветами. В стороне от тропы были еще какие-то кустарники; хотелось мне их посмотреть, но голод принуждал торопиться. На полях наблюдателя поражало обилие цветов. Тут были ирисы самых разнообразных оттенков – от бледно-голубого до темно-фиолетового, целый ряд орхидей разных окрасок, желтый курослеп, темно-фиолетовые колокольчики, душистый ландыш, лесная фиалка, скромный цветочек земляники, розовый василек, яркая гвоздика и красные, оранжевые и желтые лилии. Этот переход от густого хвойного леса к дубовому редколесью и к полянам с цветами был настолько резок, что невольно вызывал возгласы удивления. То, что мы видели на западе, в трех или четырех переходах от Сихотэ-Алиня, тут было у самого его подножия. Кроме того, я заметил еще одну особенность: те растения, которые на западе были уже отцветшими, здесь вовсе еще не начинали цвести.

В бассейне Ли-Фудзина было много гнуса, мало чешуекрылых. Здесь, наоборот, всюду мелькали кирпично-красные с радужными переливами крапивницы, бело-желтые с черными и красными пятнами аполлоны и большие темно-синие махаоны. Последние часто садились на воду и, распластав крылья, предоставляли себя течению реки. Можно было подумать, что бабочки эти случайно попали в воду и не могли подняться на воздух. Я несколько раз хотел было взять их, но едва только протягивал руку, они совершенно свободно подымались на воздух и, отлетев немного, снова опускались на воду. Всюду на цветах реяли пчелы и осы, с шумом по воздуху носились мохнатые шмели с черным, оранжевым и белым брюшком. Внизу, в траве, бегали проворные жужелицы. Этих жуков за их хищный характер можно было бы назвать тиграми среди насекомых. По тропе ползали черные могильщики и трехцветные скакуны. Последние передвигались как-то порывисто, и не разберешь – прыгали они или летали. На зонтичных растениях держались преимущественно слоники и зеленые клопы, а около воды и по дорогам, где было посырее, с прозрачными крыльями и с большими голубыми глазами летали стрекозы.

Полюбовавшись насекомыми, я стал рассматривать птиц. Прежде всего я увидел завирушек. Они прыгали под деревьями и копошились в старой листве. Когда я стал подходить к ним, они отлетели немного в сторону и вновь опустились на траву. По берегам горных ручьев, качая хвостиками, перебегали с камня на камень горные трясогузки. Птички эти доверчиво подпускали к себе человека и только в том случае, когда я уж очень близко к ним подходил, улетали не торопясь. Около шиповника держались свиристели. Они искусно лазили по ветвям кустарников и избегали открытых пространств. В другом месте я заметил долгохвостых синиц, шныряющих в листве деревьев и мало обращающих внимания на своих соседей. Рядом с ними суетились подвижные гаички, совсем маленькие птички с крохотным клювом и коротким хвостиком.

Из млекопитающих, судя по многочисленным следам, здесь обитали дикие козули, олени, кабаны, медведи и тигры.

Несмотря на утомление и на недостаток продовольствия, все шли довольно бодро. Удачный маршрут через Сихотэ-Алинь, и столь резкий переход от безжизненной тайги к живому лесу, и наконец, тропка, на которую мы наткнулись, действовали на всех подбадривающим образом.

Дальше мы не пошли и около покинутой зверовой фанзочки стали биваком.

На следующий день, 17 июня, мы расстались с китайцами. Я подарил старику свой охотничий нож, а А. И. Мерзляков – кожаную сумочку. Теперь топоры нам были уже не нужны. От зверовой фанзы вниз по реке шла тропинка. Чем дальше, тем она становилась лучше. Наконец мы дошли до того места, где река Синь-Квандагоу сливается с рекой Тудагоу. По этой реке в 1860 году спустился Будищев. По слухам, в истоках ее есть несколько китайских фанз, обитатели которых занимаются звероловством. От места слияния упомянутых двух речек начинается Вай-Фудзин, названная русскими переселенцами Аввакумовной.

Лес кончился, и перед нами вдруг неожиданно развернулась величественная горная панорама. Общее направление реки Вай-Фудзин юго-восточное. В одном месте она делает излом к югу, но затем выпрямляется вновь и уже сохраняет это направление до самого моря. На западе ясно виднелся Сихотэ-Алинь. Я ожидал увидеть громаду гор и причудливые острые вершины, но предо мной был ровный хребет с плоским гребнем и постепенным переходом от куполообразных вершин к широким седловинам. Время и вода сделали свое дело.

Между Харчинкиной падью и рекой Синь-Квандагоу, среди скал и осыпей, держатся горалы, имеющие по внешнему виду сходство с козлами. Животные эти относятся к антилопам и имеют размеры: в длину около двух метров и в высоту до 0,8 метра. Шерсть их грязно-желто-серого цвета, морда, спина и хвост – темно-бурые, горло и брюхо – белесоватые. На шее шерсть несколько длиннее и образует нечто вроде гривы; голова украшена небольшими, загнутыми назад рожками. В Уссурийском крае область распространения горала доходит до реки Имана включительно и в прибрежном районе – до бухты Терней (река Кудяхе). Живут они небольшими табунами в таких местах, где, с одной стороны, есть хвойно-смешанный лес, а с другой – неприступные скалы. Днем горал проводит время в лесу, а ночью спускается в долину для утоления жажды. При малейшем намеке на опасность он сейчас же перебегает на скалистую сторону сопки. Зная это, охотники делятся на две группы. Одни из них заходят в лес, а другие караулят животных в камнях. Вследствие того что горалы привязаны к определенным местам, которые хорошо известны зверопромышленникам, надо считать, что они находятся на пути совершенного исчезновения.

Часов в десять утра мы увидели на тропе следы колес. Это было как нельзя более кстати. За последние дни лошади сильно истомились. Они еле передвигали ноги и шатались, как пьяные.