Алексей Ушаков - С парусами по жизни. Часть 1. Как я стал Капитаном

Каждый занят своим делом

Дружно жили. Если что-то у кого случится, сразу все прибегали и предлагали помочь, несли всё, что было. Сейчас люди не такие стали. В разведку ходить не с кем стало…, буйных больше нет, в глаза тебе не смотрят, норовят в экран смартфона – толерантность убивает.

Не думайте, что там были только взрослые – нет, все приезжали с детьми разного возраста и даже были груднички. Детей на побережье набиралось под два десятка. Они целыми днями носились по лесу и пляжу, купались столько, сколько хотели, пока зубы не начинали стучать. И никто их не выгонял из воды на берег. Вообще, дети занимались всем тем, чем и взрослые, только по-своему, по-детски в игре. И форма одежды простая – трусы, ну футболку наденут, и босиком целый день и без всяких там панам!

Мы привозили с собой грабли. Всю территорию лагеря и вокруг мы очищали от мусора, палок/веток и иголок так, что все ходили босиком. Тропинки от лагеря к лагерю через «лес», что проглядывался насквозь метров на 500, так же проходили граблями на ширину пару метров, чтобы удобнее было ходить в гости. Кстати, все дни рождения было принято праздновать всем «берегом». Мы соревновались, кто оригинальнее и нужнее придумает подарок. Писались поздравительные стихи и песни. Вечером перед общим костром было купание и салют.

Это мы можем

Это место был наш курорт. Дети здесь проходили такую закалку и практику выживания и обучения, сживаясь с природой, что опережали в своём развитии сверстников сразу на пару лет.

Единственным, что связывало нас с цивилизацией, был магазин «сельпо» и почта в деревне за 5—7 км от озера, куда мы ездили за хлебом. Располагались они в обычных бревенчатых избах. В магазине почти ничего не было кроме соли, спичек, серого хлеба, рыбных консервов «килька в томате», трехлитровых банок с томатным соком и солеными огурцами, крышек для консервирования, сухарей, сушек, чего-то из сладкого, уж и не помню, что еще. Спиртное завозили нечасто, и надо было попасть на него. Собственно, мы ездили только за хлебом, а все остальные продукты везли с собой из Москвы на всё время отпуска.

Рядом с этим магазином находилась почта, а вокруг, в небольшом отдалении, избы, крытые еще дранкой. Магазин, почта и дома побогаче были крыты железом или шифером. Все заросло бурьяном и крапивой, кроме тропинок и проездов между домами. Асфальтовых дорог не было, сплошь песчано-гравийные. Уличных фонарей и ТВ антенн не видно. На всем мох и следы времени.

Холодно и дождь, а умываться надо

Незабываемое ощущение вечности. Магазин и почта…, казалось, что они стоят вечно со времен царей. Под стать им и строения вокруг, и на хуторах, где были дома, крытые дранкой с земляным полом без электроэнергии. Выращивали местные в основном картошку и другие овощи. Фруктовых деревьев было мало, только кусты смородины. У всех были большие огороды.

Все, кого мы видели, бабушки, дедушки, их дети, все – неопределенного возраста, на их лицах отражена вся их трудная жизнь, но глаза и лица светлые и приветливые, добрые, полные достоинства. В них было то, чего я не вижу сегодня в селянах – спокойствия и достоинства (люди стали суетны, беспокойны, не могут смотреть тебе прямо в глаза). Морщины на лицах украшали их, передавая тяжесть пережитого и испытанного в этих лесах и болотах с еще оставшимися окопами и оружием времен войны.

Закаты мы наблюдали через всё озеро

На почте мы отправляли письма на «большую землю в Москву» и получали ответы «до востребования» – писали ручками/карандашами на бумаге в клетку или в линейку и запечатывали в конверт – никаких Е-мэйлов не было, но люди общались. Ой, какие мы письма писали и получали, как книги, их читали и перечитывали, а отправить/получить можно было только на почте (а сейчас родня даже по Е-мэйлам ленится писать, да и уж звонить по телефону не хотят, ну ещё черкнут 2—3 слова в мессенджере – что стало с людьми? Черствые, но красиво одетые и приятно пахнущие – доброты и уважения друг к другу не стало – «Я/Мы превыше всего). Помню, там на прилавке стоял телефон времен царя Гороха, но он исправно работал и по нему все говорили с «межгородом» без всяких кабинок. Тут же на прилавке были выложены милые открытки и простые конверты без марок. Огромная печка, круглая, в железе. Стоит особый запах веков, истории, основательности, все пропитано неспешностью, время там останавливалось.

Всё замирает после дневной суеты

А рядом, с почтой и магазином, водокачка с гнездом и журавлями на башне. И запах навоза, луговых трав, свежего сена и разлитого соляра.

Мы приезжали на озеро раньше всех, где-то 22—25 июня, а уезжали последними – 20—25 августа. Радость встреч в новом сезоне и горечь расставаний до следующего года. Мы поднимали Флаг нашего Берега, мы же его и спускали. В шутку многие называли меня Адмиралом – больше, наверное, по фамилии. Все туристы были дружной семьёй. В Москве часто ходили в гости на дни рождения. Незабываемое время. Интересная жизнь. Отличные перспективы у всех. Осталась масса фотографий нас всех, еще молодых, есть, что вспомнить… Спустя 25 лет мы собирались на юбилей у одного «из тех туристов», так он с детьми и внуками выпустили фотоальбом того времени, где все мы….

От себя ещё могу добавить, что погода нас иногда не баловала. Бывало, она портилась на неделю-две. Температура ночью падала до 9—11 оС, а днем не поднималась выше 12—14 оС, но вода все это время оставалась 24—26 оС и озеро парило, превращалось в теплую ванну, в которой все продолжали купаться, при том, что, не прекращаясь, шли дожди. Всё это сопровождалось сильными навальными северными и северо-западными ветрами до 15—17 м/с. Наступало время для катания продвинутых ребят – и ветер, и волна, и не жарко, жаль только фотографии этого времени серые.

Вечерние посиделки у костра