Вячеслав Егоров - В точке событий

Пролог

С самого детства я увлекался историей, путешествиями, различными приключениями, необычными местами. Мне больше нравилось читать, нежели общаться с кем-то или проводить время на улице. В течение своей юности я собирал книги, журналы, рукописные тексты. И уже к окончанию университета, у меня скопился обширный материал, в котором я отдельно выделял события с не совместимыми обстоятельствами. Что-то вроде современных часов в многовековой толще гор или следы современных механизмов и инструментов там, где их в принципе быть не должно. Почему-то именно эта тематика вызывала у меня повышенный интерес. С чем это связано? Не знаю. Наверное, досталось от отца – его бурной молодость, проведенной на горных рудниках, оставившей свой след в виде интереса к горам, покалеченной ноги и слабых легких. Но главное книги, книги о горах: отец их любил и страстно собирал – привозил отовсюду, куда заводила его служебная надобность молодого горного инженера. И именно они после его скоропостижной смерти, вызванной отеком легких, послужили началом моей коллекции.

К тридцати годам я еще не женился и все еще жил с матерью. Основная работа, подработка на стороне, быт, который заедал, но своего увлечения я не оставил. Так же продолжал читать, и так же продолжал собирать литературу. Единственно, что меня не утраивало так это то, что я нигде не был, никуда не ездил, не путешествовал, через реки не переправлялся, на горы не взбирался, на лодках не сплавлялся. Я понимал – нужно было что-то менять, потому что жить всю жизнь «бумажным червем» меня больше не устраивало. Возраст, – говорили люди, – до тридцати нужно родить ребенка, посадить дерево и построить дом. Может быть. Но где это все мое?

Часть 01. Заброшенный поселок

Глава 01. Желание решает все

В один из весенних вечеров разбирая очередную посылку с различной «макулатурой» купленной мной по объявлению я случайно обратил внимание на статью в газете, в которую был, завернут потрепанный альбом с репродукциями старого Алтая. Отложив в сторону тяжелый том, на столе расправив газету, я с интересом прочитал о странных событиях, происходивших в Предуралье более сорока лет назад. Автор статьи по фамилии Кукушкин в восторженных тонах описывал ввод в строй очередного каскада местной ГЭС, для которой в сжатые сроки на месте нескольких деревушек и рабочих поселков был вырыт котлован. Бурю эмоций автора вызвал спуск воды и затопление этих территорий очевидцем, которого видимо он был. Недовольство же автора статьи вызывали жители этих деревушек и поселений, которые вместо того чтобы радоваться очередным достижением народного хозяйства в области освоения новых территорий до последнего момента не хотели оставлять свои дома в некоторых, из которых проживали целыми поколениями. Особенно некоторые несознательные граждане, которые постоянно норовили что-то унести из старых погостов. Наследие предков говорили они. Хотя какое наследие могло оставить буржуазное прошлое – религиозный пережиток, не более. Камни, из-за которых эти несознательные граждане тормозили триумфальное шествие научной мысли, по мнению профессора московского университета истории и естествознания Урманского никакой культурной ценности не представляли. Далее автор текста призывал сильнее крепить, крепче сплачиваться и еще что-то тому подобное – в принципе ничего особенного обычная передовица областного региона. Странность заключалось в упоминании о старых погостах. Дело в том, что еще в университете мне удалось перехватить подшивку журналов и газет изотерической тематики предназначенных для утилизации. Журналы и газеты были бульварные но, тем не менее, в них порой можно было найти что-то действительно интересное. Например, цикл статей о каменных изваяниях, которые издавали звуки очень похожие на человеческую речь при воздействии на них порывов ветра. Камни располагались на горных тропинках и своими нечеловеческими голосами предупреждали путников об опасностях. Откуда взялись эти изваяния? – в статьях точно не указывалось, но смутно упоминалось о неких хранителях спасших их от потопа со старых кладбищ. Далее на страницах журнала развернулась целая дискуссия между «историками-экспертами» о предполагаемом времени потопа. Упоминались, как обычно в таких случаях: древние культуры, забытые технологии, еще кто-то приплел инопланетян в качестве хранителей – в итоге тема ни чем не закончилась: куча вопросов, а в ответ одни предположения. Подписан же материал группой ничего не значивших фамилий, зато указан населенный пункт: Безымянный.

– Проверим, – бодро решил я, вскочив с кресла. Из шкафа вынул несколько больших томов с географическими картами, развернул на столе лист ватмана, переключил освещение с люстры на напольный торшер, а на кухне заварил крепкий чай – намечался очередной вечер исследований. Вооружившись карандашом и линейкой, я принялся перерисовывать на ватман современные окрестности Приуральской ГЭС. На выполненный эскиз я нанес точки с названиями исчезнувших населенных пунктов и места нахождения перевалов через горные ущелья. Отдельно красной точкой я указал местонахождение поселка Безымянного. Получалось, что Безымянный находился в зоне затопления, но по каким-то причинам уровень воды до него не дошел. Ошибки в проектировании, так сообщила мне энциклопедия, – суммарная масса нагрузки оказалась несколько велика, поэтому расчетный уровень воды так никогда и не был достигнут. Впоследствии к этой теме неоднократно возвращались, производился перерасчет, выполнялись мероприятия по усилению бетонных ограждений. Но после долгих обсуждений и споров, представителями заинтересованных регионов о финансировании работ, консенсус, в данном вопросе достигнут, не был, и эта тема последние двадцать лет ни кем больше не рассматривалась.

– Значит Безымянный, – негромко произнес я, и задумался. Территория, то есть ареал распространения культуры умеющей делать подобные изделия не может, на мой взгляд, быть ограничен территорией, попавшей под затопление. Любая культура за счет взаимодействия с другими продвигает свою самобытность достаточно далеко, и теоретически такие фигуры должны быть где-то еще.

– Возможно, – протянул я и взглянул на свой эскиз. – Изваяния с погостов, куда их могли перенести, в Безымянный? – Ткнул я карандашом в красную точку.

– В журналах говорится о горных тропах, – я переместил карандаш к ближайшему ущелью, и выделил эту область овалом. – Сколько до него?

– Тридцать километров, – заключил я, замерив, расстояние линейкой и пересчитав масштаб. – Не много.

– Не много, – повторил я, прихлебывая чай. – Не много…