Алексей Ушаков - С парусами по жизни. Часть 2.1. Онежско-Ладожские приключения

Чаще такие мысли приходят во время тихих, штилевых закатов, когда всё вокруг замирает в ожидании откровений, посещающих мозг, если он есть. Мне нравится смотреть, как солнце, проделав дневную работу, подводит итоги дня и медленно опускается за горизонт, наполняя все вокруг нежными красками, полутонами и полутенями, грустным спокойствием и надеждой на завтрашний день. В этот момент изменяются запахи и звуки, замирает движение, но появляется надежда на рассвет и на то, что он принесет что-то новое и хорошее. Я и осень люблю – это закат лета и подведение итогов, запахи прелого леса и буйство красок.

Наблюдая закат, мне всегда хотелось подняться и пойти или полететь за солнцем за горизонт. Там, за горизонтом событий, территория смыслов. Не попав туда, ты так и остаёшься тривиальным. Как говорил наш физик в МИФИ – ваша мысль скользит по плоскости и не может вырваться в пространство.

С детства мне снился один и тот же сон: я бегу по огромной трубе против сильного ветра, который, набирая силу, заставляет меня нагибаться, я пытаюсь помочь себе руками, как в воде, но он сбивает с ног. В этом сне есть кто-то еще. Он сзади, пытается догнать и схватить меня, помешать бежать на свет в конце трубы. Мимо пролетают какие-то предметы, тела и куски солнечного света. Труба находится в движении, она извивается, как тело огромной змеи, иногда виден солнечный свет и голубое небо. Я все ближе к выходу, но всё сильнее встречный ветер. С годами этот сон снится все реже и реже. Что он означает? Родители в детстве говорили, что это во сне я расту. Вот, я вырос, а сон не разгадал. Кто там сзади мешает и почему надо идти против ветра?

Забегая вперед, скажу, что позже, когда мне было около 60-ти, я понял: это время. Оно догнало меня и пробежало по мне, уйдя вперед! Когда я это понял, то действительно испугался: время ушло и его уже не догнать. Теперь этот сон уже не снится. Время – это самый дорогой ресурс – по 60 минут за один час – оно утекает и его «не остановить и не повернуть назад».

Как-то в минуты откровенности я поведал об этом сне своему научному руководителю, когда мы были в командировке и вели задушевную беседу. Вот что он мне сказал:

– Прежде всего, не надо ссать против ветра – это не продуктивно. Не ищи на свою задницу приключений. И вообще, не ищи в жопе мозг.

И это доктор физ-мат наук, лауреат… Наверное, он знал, что говорит!

Вы испытывали когда-нибудь внезапное чувство тревоги и беспокойства за свои слова и поступки, уже совершенные вами когда-то, необратимые, как само время?

А я испытывал это часто, и мне казалось, что я двигаюсь по кругу, не в силах вырваться за его пределы. Меня как будто приковали к чуждому пространству и времени. Я ощущал в себе какой-то сдвиг во внутренних настройках, противофазность своих движений и мыслей. Многим казалось, что я слишком высокого мнения о себе и не совсем адекватен. Но прошло время, и многое, о чём я говорил, свершилось, открылось, прояснилось. Сомневающиеся отошли в сторонку. Просто я вижу мир под другим углом, иду к цели не прямым путем, а нахожу ряд альтернативных решений. Как я к этому пришёл? Наверное, наблюдая огонь в открытом камине и костре, глядя на закаты и слушая крики чаек на прибойной волне в первозданной природе.

Я не раз предвидел трагические или негативные события в своей жизни, но ничего не мог изменить. Значит, не владел ситуацией. Не хватало профессионализма, понимания, удачи?

Мой племянник как—то задал хороший вопрос:

– Что в жизни важнее – удача или труд и профессионализм?

В жизни всё важно, трудолюбие и упорство могут победить талант, но удачу никогда. Извечный вопрос: «Можно ли перехитрить судьбу или изменить ее?».

С годами я понял, что нет смысла бороться с судьбой. Ее не обойдешь и не объедешь. Вся жизнь – это познание своей судьбы. Просто в этом процессе надо стараться быть честным и объективным, не желать никому зла. Тогда, быть может, судьба смилостивится и сделает вам подарок. В некотором смысле, мы управляем своей судьбой, делая выбор, совершая поступки. По сути, мы и наша жизнь такие, какие у нас мысли, устремления и слова. Не зря говорят: берегитесь своих желаний, они сбываются. Чтобы предугадывать ситуации и немного управлять судьбой, надо «ходить по территории смыслов», а если до смыслов вы не дошли, то остается смотреть «Новости» по ТВ или читать всё подряд на стене в соцсетях, где вами пытаются манипулировать. А лучше прислушивайтесь к внутреннему голосу, развивайте интуицию, а это значит быть внимательным и наблюдательным, научиться видеть и слышать, анализировать информацию и искать причинно-следственные связи, а это логика. Учиться, учиться и еще раз учиться, как говорил дедушка Ленин!

Десять тысяч – и всего один забег остался,

В это время наш Бескудников Олег зазнался:

Я, говорит, болен, бюллетеню, нету сил – и сгинул.

Вот наш тренер мне и предложил: беги, мол…

Владимир Высоцкий

2 января 2004 года. Снег валит и полное безветрие. Сижу в кабинете на втором этаже дачи. Перебираю документы на «микрик Глория», на котором мы с Боцманом провели около 210 дней в походах, и который сейчас стоит и мерзнет под навесом в ожидании своей участи. Дела идут не очень, денег на свои мечты и проекты нет, а расплачиваться везде надо. Предстоит мучительное решение – продать яхту, а это часть мечты. На кожаном диване напротив меня лежит пудель Эдди – мой друг и спаситель, который при первых моих мыслях о продаже перевалился на живот, вытянул лапы, поднял голову и внимательно уставился на меня. В его взгляде вопрос: «А меня ты спросил? Ты забыл, сколько мне пришлось пережить на этой лодке? Я до сих пор забираюсь в кокпит, прячась от солнца и вашей суеты». Мы смотрим друг другу в глаза, не мигая, и я понимаю, о чем думает пёс – это будет предательство любимой. Я очень долго не расстаюсь ни с чем – ни с машинами, ни с вещами – и тут… Это так немодно и непривычно сейчас, да? И «микрик» бы служил, да вот «Дюфур» появился и встал между нами, и, как всегда, надо выбирать между любимыми. Понимаю, что покупатель может появиться не раньше середины апреля, складываю документы и прячу в стол, откладывая окончательное решение. У Эдди отлегло, он валится на правый бок и закрывает глаза, с шумом выпуская воздух облегчения через ноздри.

Мой взгляд устремляется в белую даль поля, где неожиданно снежную гладь нарушает движение зверя. Метрах в ста пятидесяти от забора участка (сейчас уже поля не видно из-за выросших деревьев и кустов), прямо через поле, не торопясь, идет большая рыжая лиса, и ее ход грациозен. Иногда она замирает на месте, выгибая дугой спину, подпрыгивает вверх метра на полтора, и как коршун кидается вниз, уходя в снег передними лапами и мордой. Потом ложится на снег и что-то делает. Мне пришлось достать подзорную трубу, чтобы разглядеть у лисы в лапах пойманную мышь. Скоро появилась ворона. Она металась вокруг лисы, то попадая, то исчезая из круга зрения трубы, пытаясь, наверное, схватить кусок добычи, но не тут-то было. Лисы нынче не те и в басни не верят. Мне вспомнился рисунок, висевший в офисе моего знакомого: забор весь в рекламных плакатах, на нём сидит ворона с сыром в клюве, мимо идёт лиса, которая говорит вороне: «Понимаешь, ворона, даже вопрос так не стоит, отдавать ли сыр!».