Вадим Дёмин - Ангола: Путешествие во времени. Часть шестая

Этот «народный банк» начался около двух лет назад с одной-двух менял, теперь этой «профессией» занимаются десятки, а границы «банка» простираются в пределах 2—3 кварталов города.

И, тем не менее, не все выглядит так просто, как видится на первый взгляд. Существует много сложностей и проблем – своих «подводных камней».

Наблюдая за женщинами, мы обратили внимание, что все они время от времени смотрелись в зеркало и поправляли макияж на лице, чтобы постоянно выглядеть привлекательными. Но мы понимали, что их жизнь не такая простая и безоблачная. Трудности жизни заставляли их каждый день выходить на улицу и стоять там с раннего утра до позднего вечера. А ведь у многих дома оставались дети, которых нужно кормить, обувать, одевать и воспитывать. И пока эти женщины находились «на работе», их дети были либо предоставлены сами себе, либо отданы под присмотр соседей.

Возраст «банкирш» различен: мы встречали и пожилых женщины, и совсем молоденьких.

Полиция была для них меньшим злом. Гораздо опаснее – отдельные клиенты, как это не звучало парадоксально.

– Бывали ситуации, – говорила Изабель, – когда клиенты предлагали купить у нас не доллары или кванзы, а… нас самих. Однажды ко мне подошел клиент и предложил мне 10 долларов за то, чтобы я пошла с ним. Ясно, что я за такую сумму не приняла его предложение. Ну, хотя бы 30 долларов. Я бы тогда подумала…, – пошутила Изабель.

А вот и другой аргумент «опасности» этой профессии. Часто под предлогом обмена денег предлагали сесть в машину, якобы для расчета, затем захлопывали дверь и увозили далеко. Деньги отбирали. Хорошо, если просто отпускали живыми и невредимыми. Но ведь могли и убить.

Нередки были случаи получения фальшивых денег. Особенно часто это происходило возле валютных магазинов, например кубинского. И так как операции по обмену денег происходили быстро – и «банкир», и клиент не хотели связываться с полицией – женщины становились объектом такого мошенничества.

– У нас нет специальных приборов для проверки подлинности банкнот, – говорит Изабель, – поэтому приходится проверять их «на глаз». А так как за день через наши руки проходит столько денег, что хотим мы того или нет, все равно 3—4 фальшивые купюры попадаются, и мы получаем «кошку вместо зайца» (ангольская пословица – прим. В.Д.). Но и это не все. Всего не перечислишь».

Слова Изабель относительно «кошки» и «зайца» напомнили мне об одном случае.

…Однажды мне позвонила менеджер луандского офиса фирмы «Quelle» и приятным голосом сообщила, что заказанные мной из Германии товары поступили, и я могу их получить. При этом девушка предупредила, чтобы я принес с собой немного наличностей (заказ был оплачен заранее), поскольку некоторые товары предлагались фирмой по более высокой цене. Такое иногда бывало, когда заказанных по каталогам товаров не было на складе и мне предлагали аналогичные, но уже по другой цене.

Взяв деньги, я отправился за посылкой. Та самая сотрудница, которая разговаривала со мной по телефону, действительно оказалась милой и приятной девушкой. Извиняясь, она сказала, что нужно доплатить самую малость – что-то около 6 долларов. Я открыл портмоне и положил на прилавок «Джексона» 44. Увидев ее, служащая фирмы развела руками:

– У меня, к сожалению, нет сдачи.

– А что же мне делать?

– Попробуйте разменять.

– Но где?

– Хотя бы в кубинском магазине. Он рядом.

Я положил деньги обратно в портмоне и вышел из офиса. Время было вечернее, и магазин готовился к закрытию, поэтому охранник, стоявший у входа, не пустил меня внутрь.

С протянутой в руке двадцаткой я подошел к одной из «банкирш». Ей ничего объяснять не надо было. Женщина отсчитала положенную сумму кванз и приготовилась отдать их мне. Пустая раскрытая ладонь застыла в ожидании долларов.

Фото из Википедии-свободной энциклопедии 45

– Нет, сеньора! Я пришел не продавать доллары, а разменять их.

Я встретил взаимопонимание, сочувствие, но не оказанную практическую помощь. Все как одна, женщины заявили, что у них нет мелких разменных денег, хотя я сам лично видел, как они доставали и продавали и пятерки, и десятки. Может быть, я им чем-то не внушал доверия?

Я не знал, что делать. Развернувшись, пошел обратно в магазин. Объяснил распорядителю, что мне нужно всего-то обменять одну двадцатку на две десятидолларовые или четыре пятидолларовые купюры. И всё! Дело займет всего 1 минуту! Но тот стоял как монумент на площади имени 1 Мая. Даже покупатели, стоявшие у кассы в ожидании оплаты своих покупок, и те встали на мою сторону. Но ничто не могло заставить охранника изменить свое решение. Он был непоколебим.

Позже я понял, почему меня не пустили в магазин. Так как он закрывался, за покупками меня туда не пустили. А люди, купившие товар, проходили через кассу, где деньги проверялись специальным ультрафиолетовым детектором. Вот, если бы я был покупателем, тогда другое дело…

P.S. Я уже говорил, что за два года мы пережили в Анголе несколько денежных реформ – обменов денежных банкнот 46. Случались они и после нашего отъезда. Думаю, для бонистов 47 это будет интересно.

Политическая жизнь бурлила. Надвигающиеся на страну выборы заставляли политических соперников все чаще и чаще заявлять о себе. Кто-то делал это честным путем и приемлемыми методами и способами. А кто-то не гнушался и провокациями.

Вместе с правдивой информацией по городу ходили всевозможные слухи, и порой отличить правду от лжи было достаточно сложно.

Когда газета «Жорнал ди Ангола» официально сообщила, что «после 16-летнего отсутствия лидер оппозиционной группировки УНИТА Жонаш Савимби вернулся в Луанду», это уже было правдой.

По прибытии Ж. Савимби в Луанду его встречала многотысячная толпа сторонников. Кортеж из нескольких десятков (!) машин на большой скорости буквально пронесся по улицам столицы в сторону его резиденции на ул. Х. Бумедьена.

Савимби покинул столицу, проиграв схватку за власть, и укрылся в джунглях на юге страны в своем родоплеменном гнезде. В течение 16 лет, опираясь на свое родное племя овимбунду, вел партизанскую войну против правительства Ж.Э. душ Сантуша. И теперь, спустя четыре месяца после окончания долгой и кровопролитной войны 48, он официально вернулся в Луанду.