ВИКТОР МУЗИС - Зачем… Зачем я бегу…

1. Объездка полудиких "монголок"

За время многих полевых сезонов у меня было и несколько встреч с медведями. Немного. Раза четыре всего за три десятка лет. Но каждый из них я прекрасно помню, настолько они врезались в память.

Первые три произошли на Колыме в один из полевых сезонов, когда мы решили поработать с лошадьми. Так что начну с лошадей!

Базировались мы в пос. Зырянка и лошадей должны были получить в небольшом поселке недалеко от нее, где было стадо полудиких «монголок». По несколько лошадей для нашего отряда (во главе с начальником партии Шульгиной В. С.) и для партии Николаева Юры. Конюхами у нас были – один русский мужичок из Москвы (Николаевский) и один местный из якутов (для нас). Представителем партии Николаева был техник Иван, у нас – геолог Валентин Ткаченко.

У Валентина был опыт работы с лошадьми, я же считал, что справлюсь с объездкой, т.к. в 12 лет «гонял» на них на Алтае (куда отец взял меня с собой) и еще ходил на 2-х часовые занятия на подмосковном «конедроме» (бесплатно от профсоюза).

Мы вылетели на АН-2 в этот поселок и поселились в маленькой избушке-складе у взлетной полосы (по которой часто бродили коровы). Полы мы вымели от мусора, надули надувные матрасы, положили на них кошму и спальные мешки из верблюжьей шерсти. Для перевозки лошадей в поселочек Чокурдах мы сбили несколько дощатых щитов для установки в «Антон» – чтобы лошади чувствовали себя спокойнее, как в стойле и не били копытами по обшивке самолета.

Лошадей Валентин с конюхами отобрал и пригнал в загон из жердей рядом с аэродромной полосой. Для объездки мы использовали мешки с брошенным подмокшим цементом неподъемной тяжести. Накинуть мешки часто не удавалось – лошади не подпускали к себе, начинали брыкаться, и тогда их стреноживали, валили на землю и на лежачую накидывали по мешку по бокам вьючного седла. Лошадь развязывали, она поднималась на ноги (под грузом 2-х мешков – колограммов 120, если не больше). Часто она, поднимаясь, начинала биться и седло с мешками съезжало вниз ей под брюхо. Тогда все начинали заново.

Приноровившись к загрузке, мы выгоняли лошадь на площадку и на длинной узде гоняли по кругу. Достаточно было нескольких кругов, чтобы лошадь обуздывалась и останавливалась. Видно было, как подрагивают ее ноги от усталости. Да и понимала, видимо, что лучше не сопротивляться, только хуже будет. Только одна из них пробежала круг, второй, третий… пятый… ее перестали подстегивать, а она все бежала и бежала мелкой рысью. Мы уже сами остановили ее, испугавшись, как бы хуже не сделать. Она здорово выручила нас впоследствии во время перегона.

Затем мы приступили к объездке. Кавалеристом-объездчиком был я. Первый раз меня легко сбросила одна лошадь и я, кувыркнувшись через голову и оказавшись на земле, постарался впоследствии быть поосторожнее и покрепче держаться в седле. Все эти мучения я снимал на 8-ми мм пленочную фотокамеру. Пленку я не жалел, старался, чтобы сразу получился нехитрый сюжет, и, не смотря, что часть материала была загублена при проявке, сюжет кое-какой все же получился.

Мой приятель, Олег Брынов, смонтировал фильм и показал своим сокурсникам, повесив на стене общежития в МГУ плакат-афишу «Геологи на Колыме». с приглашением на просмотр всех желающих. Я же показал его у нас в экспедиции. В последствии, Мингазов Валера, создав свой сайт в интернете под названием «История и слава партии №15», озвучил фильм и добавил объясняющие титры. Так фильм можно посмотреть и сейчас. За качество не ругайте, первый блин всегда комом (второго, правда, уже и не было).

2. Местный праздник

Во время пребывания в поселке, там прошел какой-то якутский праздник с выступлением местной самодеятельности и спортивных юношеских соревнований штангистов, боксеров и борцов. Когда шли состязания борцов вольного стиля, довольно профессиональные и хорошо подготовленные, я не решился выйти на маты из-за риска проиграть и тем уронить марку столицы (я занимался вольной борьбой и выступал на соревнованиях по первому юношескому разряду в весовой категории 60—65 кг).

Но когда все выступления закончились и народ заполнил площадку, наш Иван, прозванный за могучесть и силу Иван-у…бан, поднял и выжал штангу, которая по весу была, наверное, не под силу никому из местных, так что присутствующие одобрительно загудели. А я, шепнув ему, – «Не сопротивляйся…", – схватился с ним в борцовском поединке. Я сделал бросок через бедро и ноги Ивана взлетели в воздух. Мы сошлись снова и снова ноги Ивана описали в воздухе дугу… и он шлепнулся на маты.

Мы-то дурачились, а вот некоторые зрители приняли все за «чистую монету» и один из недоверчивых, а многие были уже под хмельком, вышел на маты и замахал мне руками – давай, мол, со мной.. И отказываться мне было уже неудобно… Мужичок был русский и с меня ростом, коренастый и здорово мускулистый и, когда мы обхватили друг друга за плечи, я сразу почувствовал его «железные объятия». У меня был единственный выход – поймать его на прием. Как в шахматах ловят новичков на «детский мат», так я решил поймать своего соперника на «Щуку» – прошел ему в ноги и обхватил за них. Оказавшись надо мной, мой кузнец (так сказал кто-то из зрителей) обхватил меня сверху за туловище, а я, прижав его за руку двумя своими и выставив ногу, перевернулся на спину. Мой соперник оказался внизу, на спине, на лопатках… Туше! Он стоял ошеломленный и никак не мог поверить в столь быстрый проигрыш. Он стал жестами показывать мне, что давай, мол, еще раз, но я замахал руками, достаточно, мол, и мы мирно разошлись.

А вечером в клубе были танцы. Молодежь пришла принаряженная и мне стыдно даже стало за наши с Иваном противоэнцефалитные костюмы (энцефалитки) и резиновые сапоги с завернутыми ботфортами (болотники) на этом вечере. А «выходной» одежды у нас не было. Какой-то русский мужчина (инженер или начальник) из руководства сидел за ударными и ему достаточно было даже простого мальчика, который пиликал как мог на аккордеоне, так здорово он выводил мелодию и создавал впечатление целого квартета. Мы с Иваном сидели за кулисами и просто смотрели на танцующих. Я тогда впервые почувствовал, как много могут и как важны ударные.

Но вернемся… нет, не к медведям… к лошадям! Боле-мене подготовив лошадей, мы вызвали самолет, заказав на всякий случай еще мешок овса. Наш конюх показал свою полную некомпетентность с лошадьми, он даже боялся их, и мы отказались от его услуг. А Иван передал Николаеву, что на лошадях вообще невозможно работать, настолько они не приспособлены ни под вьюк, ни под седло. И Николаев отказался от лошадей. Так что мы вяли его конюха и шесть боле-мене приличных лошадей – три под вьюки и три под седло.