Андрей Затонский - Иллюзии и дороги. Лирический путеводитель по Пермскому краю, спортивному туризму и не только…

Так Караульная сопка выглядит с хребта Мартай

Эх, а бревна-то, оказывается, просели. Как вылезать-то будем?

Зал ледяных сталагмитов

Вход в некоторые пещеры значительно сложнее, чем сама пещера. Например, из Медвежьей, в Кизеле, можно вылезти только по лесенке или веревке через дырку в привходовом куполе. Вот и Емельяновская пещера, находящаяся неподалеку от станции Углеуральской, начинается купольной воронкой. Добрые люди когда-то набросали под купол бревен, и пять лет назад мы достаточно легко поднялись обратно, но бревна-то, оказывается, просели. А мы, по старой памяти, жумаров не взяли, только веревку. Ладно, навяжем узлов, чтобы руки не скользили, да вылезем.

В Пермском крае много пещер, больших и маленьких, сложных и не очень, известных и тщательно охраняемых знатоками от массовых посещений. Например, пещера Два Уступа около поселка Шумихинский известна единицам, и поверьте, она кардинально отличается от захоженных Российской и Виашерской пещер. В ней десятками зимуют летучие мыши (и никто их не беспокоит), в ней никто не пытается сломать и вытащить наружу красивые натеки, да и глину на полу никто не месит. Усилия сообщества спелеологов по «охране» красивых пещер иногда удручают – так, в одной из пещер Геологов пермяки замуровали проход в наиболее красивые залы.

Кстати, надо бы съездить, раскопать и сходить туда снова.

А есть пещеры, которые сами себя охраняют. Вот до Емельяновской надо километров пять пробиваться по зимнему лесу. Айфонизация общества идет настолько успешно, что все меньше и меньше людей на это способны – к сожалению.

Емельяновская пещера небольшая, около 300 метров в длину. Примечательна она тем, что в первом от входа зале зимой нарастает удивительно много ледяных сталагмитов. Практически невозможно пройти через него и не сломать один-два. Толчея ледяных столбиков, высотой до метра и больше, выглядит фантастически красиво. Правда, их высота год от года разная – в 2010-м году они были выше пояса, а в этом осень была быстрая и холодная, и сталагмиты поднялись не выше колена. Но все равно красиво. Главное при фотосъемке не дышать – во влажном воздухе пещеры выдох мгновенно оборачивается облачком тумана, которое во вспышке светится ярче людей и стен. Получаются этакие туманно-засвеченные снимки. А впрочем, никакой снимок природы никогда полностью не передает ощущения, возникающие в реальности.

Еще Емельяновская пещера примечательна способностью испачкать посетителей. Да, она маленькая. Но из нее вылезаешь, перепачканный глиной, будто семикилометровую Виашерскую прополз! «Какой хороший цемент, никак не отмывается» (С) – помните? Так и глина тут хорошая. Вязкая, чмокающая, непостижимым образом поднимающаяся по штанам чуть ли не до подмышек. Особенно в последнем зале Затопляемом, где под высоченными куполами изумрудным цветом отсвечивают небольшие, но глубокие, пещерные озера. Чистейшая вода, как известно, обманчива – кажется, что от поверхности до дна всего-то ничего, а брошенный туда камушек долго-долго опускается, а все никак не поднимет облачко глины, стукнувшись о дно.

Пещерное озеро

Налюбовавшись на озера, через пару узких мест поднимаемся обратно ко входу. Теперь период длительного ожидания в очереди, пока все, балансируя на просевших и обледеневших бревнах, с опорой на веревку выкарабкаются в темноту январской ночи. Кстати, с совершенно одинаковыми воплями – ох, и холодно же тут! После подземных пяти градусов тепла, неизменных круглый год в любой уральской пещере, минус двадцать на улице освежают до ненормативной лексики. Тут главное успеть быстро-быстро скинуть глинистый комбинезон, натянуть пуховик и свернуть комбинезон поплотнее, глиной внутрь. Дома разморозим и постираем. Иначе мокрая одежда заледенеет и не влезет ни в какой рюкзак. Отдельная проблема – затолкать в этот же рюкзак обросшие глиной сапоги, резина-то на морозе дубеет мгновенно, быстрее ткани. Ну, всё: пора в обратный путь по поверхности, к машине, к городу и к горячей ванне.

Очередные выходные прошли – не зря.

А вот и просевшие бревна

Правильный человек был дядя Гена. Последний житель опустевшей деревни Верхняя Косьва, он радовался простым гостям, туристам, звал ночевать у него в доме, рассказывал. Тех, кто приперлись не просто так, а за рыбой или металлом, не привечал. Глубокий, неподдельный патриот поселка, капитан парохода, осуществлявшего летний завоз, он, кажется, знал здесь все. Как жить. Как иметь еду – грибы, ягоды, рыбу, мясо. Как себя вести, чтобы выжить. Ведь даже иллюзия безопасности, за которую мы так дорого платим государству, заканчивается в двух шагах за пределами доступности полиции и сотовой связи. Не только дружелюбные люди встречаются там, где нет иллюзий. Тихого и немногословного зэка Юру, то ли беглого, то ли просто осевшего здесь, раз повздорившего с охотниками, сожгли как-то ночью вместе с его избёнкой на другом от дяди Гены берегу. С той поры жил дядя Гена один, без соседей.

Да, раньше Верхняя Косьва занимала оба берега реки. На правом берегу была крупная исправительно-трудовая колония с «филиалами» в Гашковке, Усть-Тыпыле и других деревнях. Зэки отбывали срока и «катали баланы», то есть валили лес, укрепляя экономическую мощь и обороноспособность родной страны. А на левом жили вольные, семьи, чьи корни терялись во тьме веков. Ведь, в отличие от многих поселений нашего края, Верхняя Косьва возникла не для обслуживания «зоны» в сталинские времена. Она была крупным перевалочным пунктом, торговым центром и постоялым двором знаменитой Бабиновской дороги. От деревень на Яйве сюда как раз день интенсивного гужевого хода, кроме того, летом река Косьва давала возможность дополнять тележную логистику водными перевозками. Знаменитая Бабиновская дорога здесь хорошо сохранилась – невдалеке от дома дяди Гены глубокие колеи, минуя могилу неизвестного солдата, подымаются в распадок высокого коренного берега и уходят в сторону Растёса и Кырьи, следующих нежилых поселков. Зимой колеи почти не видны под глубоким снегом, летом их размывают дожди и ручьи: Верхняя Косьва это еще и «полюс сырости» Пермского края.