Иван Слонов - Наш человек за границей. Путешествия крупного коммерсанта с Никольской улицы по Европе, Азии и Америке, описанные им самим

По обеим сторонам Бауэри проведена воздушная железная дорога, многочисленные поезда которой производят страшный шум.

Дома большей частью самой простой архитектуры, без наружных украшений. В центральных кварталах некоторые из них поражают своей высотой, которая доходит здесь до 46 этажей; такие дома здесь называют небоскребами. На один из таких царапателей неба я поднимался на лифте; за это сильно действующее удовольствие берут один доллар.

По последнему обязательному постановлению, выше 40 этажей дома строить не позволяют. Дворов здесь совсем нет, их заменяют плоские крыши домов. На одном из них я видел на крыше множество детей, играющих в мяч, веревочку и прочее; после я узнал, что это были детский приют и училище.

На Бродвее, на самом бойком месте – при пересечении 23-й улицы и Пятой авеню, находится один из типичнейших и оригинальных образцов американской архитектуры – известный дом Фуллера под названием Flatiron, то есть «Утюг». Он помещается на маленьком и очень узком клочке земли, всего в 157 квадратных сажен, имеет высоту 43 сажени; в нем 20 этажей с общей площадью полов 2449 квадратных сажен.

Благодаря своей замечательной форме и видному местоположению дом этот пользуется весьма широкой известностью во всей стране.

В Нью-Йорке есть целая улица миллиардеров, дворцы коих тянутся по Пятой авеню на несколько верст.

«Утюг» на Бродвее

Один из миллиардеров, нефтяной король Рокфеллер, которому теперь 70 лет (у этого короля вырезан желудок, но он и без него прекрасно обходится), выстроил для себя на лучшей Пятой авеню большую кирку, в которой каждое воскресенье сам говорит проповеди. В один из воскресных дней я отправился в эту кирку. Внутри она не имеет никаких священных изображений, но отделана необыкновенно богато и с большим вкусом. Потолок, стены и скамьи сделаны из красного дерева и украшены орнаментами и резьбой. На всех скамьях лежат шелковые подушки, а впереди, в особых ящичках, приготовлены для молящихся духовные книги и… веера (?!). Внизу – скамейки для ног, обитые трипом. Множество роскошных люстр и канделябров льют целое море электрического света. На месте алтаря поставлена трибуна, сзади нее – два кресла и два аналоя. Три великолепных органа довершают убранство кирки.

В тот день, когда я посетил ее, она была переполнена фешенебельной публикой, которую встречали церемониймейстеры, каждому указывая место на скамьях. Началась служба под аккомпанемент главного органа; пели очень хорошо итальянские артисты. Я с большим удовольствием сидел и слушал.

Затем взошел на кафедру Рокфеллер и сказал проповедь, которую публика выслушала с большим вниманием. Он прекрасный оратор, его голос и дикция напомнили мне покойного итальянского трагика Сальвини. Однажды, после проповеди, к Рокфеллеру, как передавали мне, подошла кучка студентов, которые спросили его, каким образом можно нажить большой капитал. Он им ответил американской пословицей: «Кто рано ложится и рано встает, тот здоров, богат и умен».

В Америке я сразу почувствовал себя в новом мире и в обществе совершенно иных людей.

Американцы – народ физически сильный, некрасивый, все без исключения бритые – последнее они делают с гигиенической целью, чтобы в усах и бороде не заводились микробы.

Американца вы узнаете тотчас же по его бритому и острому лицу с орлиным взглядом и по особым манерам, дышащим спокойной и величавой свободой движений.

Очень сильное впечатление производит американская жизнь своей головокружительной суетливостью и лихорадочной быстротой. Здесь все делается поразительно быстро и энергично; это последнее правило применяется между прочим, как мне приходилось наблюдать, и к еде: американцы едят без разговоров, сосредоточенно и скоро. Процесс завтрака продолжается от трех до четырех минут, не более; затем быстро встают и исчезают.

Америка – страна тяжкого труда: здесь бедный и богатый одинаково работают страшно интенсивно. Тут для всех один кумир – доллар; заработать доллары как можно более – это единственный идеал каждого американца.

В Америке, как в стране демократической, нет никаких чинов, орденов и сословий; здесь все граждане равные, свободные, грамотные и трудолюбивые. Каждый труд оплачивается хорошо; рабочие и фабричные получают от полутора до трех и более долларов в день. Но при этом нужно заметить следующее: если американец дает рабочему 3 доллара в день, то тот обязательно должен ему наработать на 6 долларов, и поэтому в Америке каждый работает быстро и энергично; чрез это рабочие скоро переутомляются и делаются неспособными к труду. Немногим из них удается сколотить одну-две тысячи долларов, чтобы купить клочок земли и быть фермером, – это заветная мечта каждого рабочего. Рабочие здесь помещаются в небольших деревянных домах; я осмотрел несколько таких квартир и нашел в них чистоту и приличную обстановку. Сами рабочие и их семьи одеваются более нежели прилично.

Рабочий полдень простых американцев

Мне удалось видеть здесь две интересные работы. Первая заключалась в следующем. Как известно, все громадные и высокие дома в Нью-Йорке строятся из стальных балок, которые потом облицовываются камнем и кирпичом. Для фундамента одного из таких домов на 4-й улице приготовляли площадь пространством не менее десятины и глубиной до 10 сажен. На всем пространстве десятки электрических машин буравили сплошной гранит, затем в скважины закладывали динамитные патроны и взрывали ими громадные глыбы твердого как сталь гранита весом в несколько сот пудов; эти глыбы подъемными кранами быстро поднимались высоко кверху и оттуда прямо опускались на массивные дроги, запряженные парой громадных першеронов; последние быстро их куда-то увозили.

Без ужаса нельзя было смотреть на эту работу: громадные гранитные глыбы, захлестнутые петлей из железной цепи, на тонком проволочном канате, подхваченные гигантскими подъемными кранами, летали над головами рабочих как перышки. Думалось… а что, если сорвется?!

Работали здесь более двухсот человек, и работа у них в полном смысле слова кипела. Все громадное место работы похоже было на гигантский муравейник. Я часто приходил сюда и подолгу любовался этим поистине удивительным американским муравейником.

Другая работа производилась на вокзале, против отеля «Бельмонт»; за ней я наблюдал из окна моего номера. Тут работа была несколько иная: для расширения пути снесли несколько домов и делали выемку для тоннеля; поставили две небольшие паровые машины с подъемными кранами; на последних были подвешены на цепях большие железные ящики, а внизу них имелись четыре стальных клыка. Эти машины поддевали клыками взорванный мелкий гранит в ящики и отвозили их далеко на другое место… Там ящики сами открывались – и содержимое в них сыпалось прямо в большие колымажки, запряженные лошадьми, и [они] увозились. Машины эти работали безостановочно и день и ночь.