Егор Ковалевский - Собрание сочинений. Том 5. Черногория и славянские земли. Четыре месяца в Черногории.

Броневский, между прочими чудесами, говорит [11] Записки морского офицера и проч. 1818 года. – Броневский Владимир Богданович. Записки морского офицера в продолжении кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год. СПб., 1818–1819. 4 т. – Прим. ред. , будто Цетин, зубцами своих стен… своими позлащенными главами и крестами… напомнил ему Кремль и Москву! – Цетин, состоящий весь из монастырского здания, в котором едва вмещается десяток келий да тесная церковь! Не говорю уже о позлащенных главах: на нем, даже, нет креста, кроме высеченного на монастырских воротах, свидетельствующего о бедности Божьего дома. Если мы прибавим к этому четыре или пять изб, которые служат гостиницами для черногорцев, всегда толпящихся в Цетине, то мы со всею подробностью опишем наружный вид Цетина, времен Броневского. В Черногории, загроможденный утесами и осыпями, Цетин славится обширностью расстилающейся вокруг него равнины, не имеющей, впрочем, и пяти верст в окружности. С вершины Ловчина Черногория представляется взволнованным морем, на котором, как пики (pic), восстают Дормитор, Ком и несколько других гор, но, из числа равнин, только одна Цетинская заметна и кажется глубокой впадиной. Сколько раз, в глухую полночь, которая так здесь отрадна своею свежестью, проходили мы с Владыкой эту долину с одного края до другого без стражи, без оружия, и только разве глаза слишком бдительного переника сторожили нас издали и неприметно.

Владыка – глава Черногории. Митрополит, военачальник и судья, – он связан тройственным союзом со своим народом. Надежда на мир лучший и счастье в настоящем, молитва перед Судьей Верховным и защита от сил земных, все упование народа в его Владыке. Стоя высоко по уму и образованию над своими соотечественниками, Владыки Черногории умели снискать к себе народное благоговение. Не было примера, чтобы черногорец нанес кому-либо из них личное оскорбление, не говоря уже о посягательстве на жизнь. Власть их ограничена только общим мнением и обычаями предков, которые чтутся как закон и исполняются точнее и непременнее закона письменного. Несмотря на это, по-видимому слабое ограничение власти, сосредоточенной в лице одного, нигде свобода поступков, лишь бы она не нарушала прав собственности и личности другого, не видна так, как в Черногории. – До сих пор народ не знал ни податей, ни правильной службы; все его обязанности сосредоточиваются в защите отечественной свободы, которую он сохранил чистой и неприкосновенной от всех покушений своих соседей, и ныне это невинная, как голубица, невеста, готовая под венец, а не под жертвенный нож, как угодно уверять некоторым из современных нам писателей. Правда, новые времена, новые покушения на независимость Черногории заставили Владыку противопоставить несменную оборону против своих соседей; он образовал из черногорцев несколько сотен постоянного войска, на своем иждивении, устроил сторожевые укрепленьица по границе, и все это, может быть, не без некоторых пожертвований со стороны народа; но ведь нес же этот народ все свое имущество и жизнь на защиту отечества, и еще в недавние времена Кара-Махмута, а принятые меры Владыкой, – Бог даст, – надолго устранят покушения новых Кара-Махмутов.

Нынешнее управление Черногории скорее можно назвать патриархальным, чем военно-духовным, как его обыкновенно называют. Отец все еще остается господином в своем доме, а сердарь в нахии; но первый не имеет уже власти над жизнью своего семьянина или домочадца, а последний – на имущество вверенных ему Богом и Владыкой граждан. Звание сердаря нахии, или начальника округа, все еще наследственное и остается в родах издавна славных своей храбростью; но ныне, нередко, неспособный сердарь заменяется одним из его родовичей, и народное мнение не поддерживает своим уважением смененного, наперекор воли Владыки. Отряд, или, правильнее, община, известная под именем «гвардии» и учрежденная нынешним Владыкой, заботится о внутренней безопасности и защите прав каждого. В гвардию принимаются молодые люди известной фамилии. Они получают жалованье от Владыки, живут в своих семействах, но во всякое время готовы чинить суд и расправу в случаях менее значительных, выходящих однако из-под семейного влияния, содействовать сердарю того округа, которому принадлежат, в исполнении его приговоров, и являться, по воле Владыки, на службу ратную, – оборонять границы, преследовать опальных, взымать пеню с виновных. Гвардия находится собственно в зависимости сердарей; но когда я говорю о зависимости в Черногории, то не должно принимать это слово в обычном нам значении. Черногорец исполняет с точностью приказание старшего только тогда, когда убежден в необходимости этого исполнения или когда приказание идет от Владыки; в других случаях он беспечен, как и всякий, привыкший к воле и южному солнцу, кого излишние потребности и нужды не приучили к беспрерывной заботе, а роскошь жизни не заставила ежеминутно опасаться за нее. Черногорец деятелен в одном случае, когда заслышит клич на битву. Это его стихия. Конечно не врожденная склонность, не инстинкт разрушения дали подобное направление целому народу, – это было бы противно человеческой натуре, но необходимость самохранения и потом, частью, привычка.

Сердарь разрешает жалобы, примиряет ссоры и предупреждает кровомщение своих сограждан; впрочем, никто не налагает обязанности на тяжущихся идти на суд сердаря; всякий волен обратиться к любому старшине или воеводе, и вообще к тому, в ком надеется найти более справедливости, и приговор в этом случае исполняется также, как бы он был произнесен самим сердарем; а как за решение всякого дела определена судье известная плата со стороны тяжущихся, то всякий старейшина старается приобрести народную доверенность и любовь; это одно из оснований той утонченной вежливости и снисходительности, с которой старшины обращаются с народом. Власть сердаря умного и деятельного довольно обширна; в народных собраниях, которые бывают большею частью по воскресеньям и где сердарь – глава и распорядитель, заключают и разрывают мир с пограничными турецкими племенами и городами; назначают неприятельские действия, посылают чету для разведок, устраивают мирские дела, – последние, вообще, редко возбуждают внимание начальников, – примиряют враждующие племена и определяют наказания виновным.

Сенат есть высшая инстанция; он находится в Цетине и называется «Большой Суд» для отличия от «гвардии», которая носит имя «Малого Суда». Начальники всех нахий, или округов, составляют присутствие сената; но так как они часто должны отлучаться во вверенные им округи и оставаться там некоторое время по своим или народным делам, то к ним присоединено еще несколько сенаторов из старшин знатнейших фамилий преимущественно. Вице-президентом сената нынче двоюродный брат Владыки, Егор Савич Негуш, служивший некогда в русской службе, а президентом – Владыка Черногории. Все внутреннее управление Черногории, верховный суд и власть распорядительная соединена в сенате. – В делах более сложных и важных изложение обстоятельств и решение дела производится на бумаге секретарем сената. В случаях обыкновенных – устно. Малый Суд и сердари вовсе не употребляют ни переписок, ни соединенных с ними проволочек при своих разбирательствах и исследованиях: дела решаются обыкновенно устно; мы будем встречать образцы их судопроизводства. Обвиненные в убийстве, в нанесении оскорбления Владыке, в измене против отечества, приговариваются сенатом к смертной казни. Владыка, как лицо, облеченное духовным саном, остается чуждым этих приговоров. Приговоренный к казни расстреливается. Соседи Черногории привыкли истощать свое остроумие над убогим зданием, в котором помещался прежде сенат, и над безграмотностью многих сенаторов; с этой точки они глядят на политическое образование Черногории, и горько ошибаются, и дорого платят за свои ошибки. Грядущее в руках Провидения, но, следуя естественному закону, невольно думаешь, что юное и сильное деревцо некогда вырастет высоко, возмужает, окрепнет и широко раскинет ветви свои над тем местом, где будет истлевать полуразвалившийся, отживающий свои века дуб, и может быть приютит его под отрадную тень и доставит ему питательную росу. Сенат ныне перенесен в прекрасное здание, воздвигнутое нынешним Владыкой, на удивление всей Черногории. Суд и правда чинятся в нем честно и хотя не на основании письменных законов, которых, как мы заметили, нет, – если не считать небольшого сборника покойного Владыки, – однако на основании совести и народных прав.