Ольга Богданова - МимоЛётное. Впечатления

А потом один раз случился Рим, и как будто сложился паззл, как будто разъятые части Целого слились, словно и не расставались. Только здесь. И непременно насовсем. Не сейчас, не сразу, – но когда-нибудь, чтобы в баре спрашивали «вам как обычно», чтобы в каждый приезд – «бен торнати», с возвращением, чтобы совсем свои. Чтобы платаны на набережной, как многолетнего супруга, наблюдать во всех видах: и раздетыми, чернильно выписанными на фоне неба, зимой; и принаряженными в юную листву, и запыленными от усталости. Любить и любоваться в любом виде. Только это настоящая совместная жизнь, по правде, навсегда.

Чтобы смотреть, включен ли свет в княжеской квартире, встроенной в античную стену театра Марчелло, у них очень красивые потолки.

Чтобы небо было такое, что захватывает дух: так высоко, такая густая синь, такие пышные облака, такой безжалостный и ласковый свет.

Чтобы в плюс 15 наматывать шарф, а не снимать с облегчением теплые куртки.

Чтобы расслабленно ждать, когда официант подойдет за заказом, никогда не торопиться, потому что самое важное – не дела и деньги, а вот это ожидание: вкусной воды, теплого хлеба, солнечного луча, ощущения густоты времени. Чем тягучее и медленнее, тем дальше кажется финиш, тем больше удовольствия от мгновения.

Запахи и звуки; ты не просто слышишь слова, но и улавливаешь смысл; ты учишься объяснять все немыслимое – простым и исчерпывающим: siamo in Italia. Мы в Италии. Этого достаточно.

Чтобы, мимоходом поглаживая пробивающуюся через средневековье античность, подумать – тоже мимоходом, – что все проходит, и все остается.

В общем, если тебя с детства ведет по ступенечкам, ненавязчиво, с остановками в пути, – ведет по лесенке в сторону этого неба, приходит момент, когда ясно: больше без этого не жить. Просто невозможно представить, что это – не твое.

Твои намерения серьезны, ты хочешь быть вместе навсегда.

И тогда нужно действовать. От любовных записок переходить к предложению руки и сердца.

Но это уже совсем другая история.

На городских вокзалах поставили рождественские ели; куда дотянется рука, люди вешают письма деду Морозу, Баббо Натале. Можно целый час читать, чего хочет человек: от мира в мире до «святая Катерина, пошли мне дворянина, усы и шпага – все при нем». За каждой запиской история. Фотографируйте, увеличивайте, рассматривайте, переводите.

Флоренция давно уже не требует ни слов, ни описаний; фотографий тоже не требует, но как удержаться, так бы и стояла на мосту, каждую секунду новая красота.

По Арно снуют неленивые байдарочники, невзирая на мороз.

У итальянцев праздник Непорочного Зачатия, официальный выходной в четверг, соответственно, и в пятницу никто не работает (понте, мостик между выходными), страна мигрирует по заслуживающим внимания местам (будто они не в каждой деревне), толпы на знаменитых улицах, очереди в музеи, толкучка на рынках и в магазинах, битком забитые рестораны и кафе. Уже совсем рождественское настроение; я бы не удивилась, если б мостик от Иммаколаты продлили до 25 декабря.

Флоренция нескончаемая, трое суток бродишь с прекрасной Сандрой (если нужен гид, обращайтесь), а список того, что надо увидеть, но не успеваешь, только растет. Приехать на неделю, вставать в 7, чтобы хоть немного посмотреть в этом концентрате прекрасного.

Все так же вкусно в трактире 4 льва, где обедал еще сэр Энтони Хопкинс, когда снимали Молчание ягнят.

На центральном рынке в ресторанном дворе – как в первом советском Макдональдсе, и также над тобой стоят потеющие в куртках семьи в ожидании, когда доешь; только на столе устрицы, крудо, пицца, свежий сыр, а не картошка фри.

Гуляем девицами; Санта Кроче, Уффици, Питти, Сан Лоренцо; глинтвейн на площади; погода напугала немножко в первый вечер промозглым холодом, потом смягчилась, чтоб не портить праздник.

Флоренция город колдовской: теряешь направление, не понимаешь, где ты и куда идти, но каждый раз все равно из-за угла выходишь к колокольне Джотто и красному куполу Дуомо.

Нужно выучить Флоренцию ногами, до автопилота. Это возможно. Это необходимо.

В поезде листаю фотографии видов и шедевров и хочу скорей вернуться.

Мы крепкие, синдром Стендаля переносим на ногах.

Этот город можно полюбить с первого взгляда. Или заставить себя полюбить, – потому что не зря же великие заходятся в единодушном экстазе и посвящают стихи, прозу, картины, фильмы… Убедить себя, что нельзя не полюбить. Можно возненавидеть, – тоже с первого взгляда, за разочарование и несовпадение с великими, из чувства противоречия авторитетам (таким образом становясь авторитетом альтернативным). Причем возненавидеть проще: за ветшающие дома, ускользающую от понимания логику кривых переулков, запах тления, исходящий от мутной воды, немыслимые цены, ночную полумертвую пустоту, отсутствие автомобильной гари, зашкаливающее за разумные пределы количество пар, проводящих здесь медовый месяц… Интересно было бы посчитать, сколько детей здесь зачато. И заражены ли они – еще в утробе – воздухом здешней пахучей тишины.

Моя любовь к этому городу настоящая. Потому что проснулась – не с первого взгляда. «Догнала» в осенних снах о прошедшем лете. Чувством утраты, внутренней лакуны, – когда маленький кусочек заполненной бытом, тревогами, надеждами, радостями, мыслями и ожиданиями души постанывает время от времени: вернись. Проверь себя. Этот город не может быть настоящим, его нет-и-не-будет. Neverland на юге объединенной Европы.

Это не Европа. Это даже не Италия.

Мы встретились впервые в душном августовском мареве. И, конечно, не наедине. Там не нужны автомобили, люди сами создают пробки, пробираясь в двух противоположных направлениях. В сущности, в туристической части их всего два. Per Rialto и назад, Per San Marco. Еще дважды (место и время встречи изменить нельзя?) мы виделись, как и впервые, мимоходом, в тесноте, духоте – и обиде. Потому что я успела полюбить и никак не могла удостовериться во взаимности за отведенные на пробег-экскурсию-сувениры несколько часов. Потом катер – или до ближайшего побережья той же (непохожей) страны, или «дальнего следования» – до дешевого адриатического курорта выздоравливающей после кустурицевой войны Хорватии.