Алекей Кутьев - Приключения Сандро, или Почему кактусы колючие?

Последний из гуахаро – рассказ старого индейца – «Хранилище мудрости» – книга на языке исчезнувшего племени

Когда путешественник очнулся, солнце поднялось уже высоко. Открыв глаза, он обнаружил, что находится внутри какой-то комнаты и лежит на широкой высокой кровати, укрытый тёплой медвежьей шкурой. Он медленно обвёл взглядом комнату.

На высоком прямом потолке были искусно нарисованы сцены из жизни этого загадочного города. Стены комнаты украшали ковры с необычно яркими, причудливыми орнаментами. На коврах висели луки, стрелы, щиты, обтянутые крокодиловой кожей; копья и другое оружие, которое путешественнику было неизвестно. Пол был устлан толстыми тростниковыми циновками. Посередине находился зажженный очаг.

На огне стоял большой котёл, в котором что-то варилось. «Что это? Где я? Как сюда попал?»

Он мучительно пытался вспомнить события минувшего дня. В это время открылась входная дверь, и в комнате появился старик-индеец.

Несмотря на свой почтенный возраст, он был всё ещё строен и держался прямо. Его белоснежные волосы свободно спадали на плечи. Голова была украшена золотым обручем, в центре которого, отбрасывая во все стороны мягкие зеленоватые лучики, сиял изумительный по своей окраске граненый изумруд. Лицо с тонким, ястребиным носом, ещё сохраняло остатки былой красоты и величия. Одежда чем-то напоминала ту, которую путешественник видел на рисунках Античной Греции и фресках Древнего Египта. Одежда плавно стекала по стройной фигуре индейца до самой земли. Пурпурного цвета, с вышитым на груди золотыми нитками изображением солнечного диска, она была схвачена на левом плече серебряной пряжкой, выполненной в виде отдыхающего ягуара. Узкий ремешок из змеиной кожи завершал этот великолепный ансамбль.

Путешественник попытался подняться, но индеец величественным движением руки остановил его. Затем он заговорил на каком-то певучем непонятном языке. Охотник отрицательно замотал головой, показывая тем самым, что он не понимает индееца. Тогда тот заговорил на другом языке. И опять был отрицательным ответ. Несколько раз обращался к нему индеец и, наконец, после ряда безуспешных попыток, он заговорил на наречии одного из племён, который был хорошо знаком путешественнику.

– Понимаю! Понимаю! – радостно воскликнул он, вновь пытаясь подняться с постели.

– Лежи. Тебе нужен покой. Твой организм истощён и нуждается в отдыхе, – повелительно произнес старик.

Накормив незнакомца, старик сел в стоящее рядом с очагом кресло и внимательно посмотрев на него. После некоторого размышления, спросил:

– Белый человек, как ты сюда попал? Что тебя сюда привело? Не легендарную ли страну Эльдорадо ищешь ты? Не блеск ли золота светит тебе в пути?

– Ну, уж нет, – рассмеявшись, ответил путешественник. – Золото меня мало интересует, а попал я сюда совершенно случайно.

И он рассказал индейцу обо всём, что с ним произошло. Заканчивая свой рассказ, он сказал:

– Вот так я и оказался здесь. Но куда я попал и что за удивительный город видел? И кто вы такой? Не могли бы вы мне всё это объяснить?

Индеец ещё раз бросил испытывающий взгляд на чужестранца, неторопливым движением подбросил дров в очаг. Затем, так же не спеша, достал длинную глиняную трубку, набил её какой-то травой, разжёг и, выпустив облако синеватого дыма, произнёс:

– Я верю тебе, путник, что не жажда наживы привела тебя сюда. Я внимательно следил за твоим рассказом и ни разу не услышал в нём ни одной фальшивой ноты. Твоя тяга к знаниям заслуживает уважения. Но знаешь ли ты, что путь познания беспределен, и пройти его до конца не суждено никому. Не пугает ли тебя это?

– Нет, не пугает, – спокойным голосом ответил путешественник. – Я знаю, что человек, ищущий знания, подобен путнику, поднимающемуся в горы. Чем выше он поднимается, тем более широкие горизонты открываются ему. Главное, чтобы накопленные тобой знания не лежали мёртвым грузом в кладовой памяти, а щедро раздавались людям. Тогда твоим последователям уже не придётся начинать с самого начала, и они смогут достичь ещё более высоких его вершин. Поэтому я хотел бы узнать об этом таинственном городе более подробно.

– Это ты хорошо сказал, путник, – вновь заговорил старый индеец. – Я рад, что не ошибся, спасши тебя. Хотя ты и белый человек, но говоришь и думаешь совсем не так, как те чужеземцы, с которыми мне до сих пор приходилось встречаться. Я охотно открою тебе тайну этого города. Знай же, путник, что ты попал в священный город когда-то великого и могучего племени гуахаро. Называется он Кеотсаль. А я последний жрец этого народа. Да… давно это было… – и старый индеец надолго умолк, погрузившись в свои безрадостные думы.

Путешественник тихо лежал, боясь потревожить старика, чьи мысли находились сейчас в глубине безвозвратно ушедшего прошлого, которое было ведомо только ему одному. Так же неожиданно индеец вдруг продолжил свой рассказ:

– Да… когда-то здесь вовсю кипела жизнь. Мы были счастливы, ничто не омрачало наши души. Но вот однажды из-за большого моря, на огромных лодках прибыли белые люди. Мы встретили их как братьев. Делились с ними всем, что имели сами. Но им этого было мало. Они искали золото. Они твердили только одно: золото, золото, золото. Больше им ничего не было нужно. Они отбирали наши украшения и, переплавив их в бездушные уродливые слитки, увозили куда-то на своих огромных лодках. Мы перестали отдавать им наши украшения. Тогда они принялись разрушать наши храмы, жечь наши жилища, отбирать наш урожай. Начались голод и болезни. Мой народ, рассыпанный как песок, гонимый ветром, становился всё малочисленней и малочисленней. Наконец, наше терпение иссякло, и мы взялись за оружие. Наши воины были смелые и ловкие, и мы долгое время упорно сопротивлялись. Однако, силы были слишком неравными. Стрелы и копья наших воинов не могли пробить железную одежду белых завоевателей, а их оружие, издающее звуки грома, выбрасывало красные огненные молнии, поражающие на большом расстоянии. Кроме того, некоторые из белых людей сидели на каких-то огромных животных, которых мы раньше никогда не видели, и поэтому боялись. Мы терпели поражение за поражением. Нас оставалось всё меньше и меньше. В утро моей жизни я видел людей нашего племени счастливыми и сильными, а теперь, на склоне своих дней, дожил до того, что остался в полном одиночестве. – И, замолчав, старый индеец опять погрузился в свои безрадостные думы.

– Но почему бы тебе не вернуться вниз, к людям? Ведь жить одному так тяжело, – прервав тягостное молчание, заговорил путешественник.