Евгений Буянов - Истребители аварий

Взгляд лег на упавший кусок льда. Поразительно! Из него торчит ледобур с карабином! Гора вернула ему как сувенир спасения один из оставленных ледобуров! Оставленные тогда, в самый критический момент спуска на выступ скалы… Аккуратно вывинтил его и спрятал в рюкзак, как дорогой амулет. За час пересек ледник и по правой морене вышел к его открытой от снега части, к ледопаду.

Еще через два с половиной часа Вадим прошел мощный, сильно разорванный ледопад правой, восточной ветви ледника Путеводный. Когда огромные трещины и провалы, преграждавшие путь и заставлявшие уходить то вправо, то влево, сменились волнистыми увалами, стало понятно, что и этот технический участок пройден. Сложности были примерно такими же, как при преодолении ледопада на выходе к леднику Каинды, двое суток назад. Но чувства заметно изменились, а радость от спасения заметно выросла. Пропало ощущение безысходной отрешенности от человеческого мира. И появилось новое наполнение смысла борьбы, новая мера ответственности за грядущие события. Осознание ответственности не только за себя, но и за товарищей, вливало новую силу, новую страстность и формировало новые собранность, понимание ситуации, направленность действий… Вадиму подумалось: нет, не правы те западные альпинисты-одиночки, которые находят прелесть в расчете «только на самого себя». Оборотная сторона этой концепции – потеря ответственности за других…

И радость победы от одоления препятствия вновь обожгла душу полным, горячим вздохом. Вадим шел, резко вбивая зубья кошек в лед, и в такт запел слова вдруг вспомнившейся песни Визбора:

Женька!.. Женщина-мечта!.. Так если она твоя мечта, иди к ней, сволочь!.. И держись за нее, как мужик… Не потеряй, не предай, не упусти!.. Хочу Женьку!.. Женечку!..

Когда подошел к месту впадения Путеводного в основное русло Иныльчека, горы погрузились в сумерки и вечерние облака. Вадим шел еще около часа по завалам левой морены Иныльчека и остановился перед началом подъема вбок, для обхода мощного берегового обрыва реки Иныльчек в месте ее выхода из-под ледника. К этому моменту темнота сомкнулась совершенно, закапал мелкий дождь. Приют нашел между двух крупных камней, – на натянутой веревке, как на коньке, растянул дождевую накидку, прижал ее края камнями. Усталость давила подобно темноте… После укладки и простенького ужина отключился сразу, как лег, несмотря на дождь с ветром, и «отрубился» во сне до рассвета.

По сложности оставалось немного: обход прижима реки с подъемом на триста метров, участок скал и простой спуск. Путь выхода здесь есть, надо только правильно на него выйти, выбрав нужный подъемный кулуар к скале с дыркой-промоиной. А дальше тридцать километров по ущелью без каких-либо трудностей, только с одной серьезной переправой через реку Джайляу. «Джайляу», или «Джайлоо» – это пастбище…

Выход по скалам обнаружился не сразу, но, наконец, Вадим вышел на луговину ската ущелья и через небольшой лесной распадок спустился к реке Иныльчек у ее выхода из-под языка ледника. Мощнейший, серо-черный от породы поток реки с ревом вырывался из-под левого края ледника, плотно прикрытого каменным чехлом поверхностной морены, и резко устремлялся к правому краю плоского ущелья-трога, [24] Трог («корыто») – ущелье-долина с плоским дном и крутыми краями, с очертаниями, являющимися следом отступившего ледника; ригель – перегиб склона на скате трога является заросшей боковой мореной (морена – след ледника из обломочного материала). перегораживая излучиной всю его широкую долину…

Это место носило название Чон-Таш, и его характерной отметиной еще совсем недавно лежали два огромные камня-монолита белого мрамора. Но камни грубо обтесали, погрузили на прицеп и отвезли тракторами вниз по плоской долине, чтобы использовать для каких-то памятников, или просто распилить на мраморные блоки. Теперь на их месте лежали лишь обломки, полутораметровые куски неправильной формы, белосахарные на свежих отколах, со следами сверления от буров… Правда, здесь остались и другие крупные камни. Первопроходцы района выходили сюда, к окончанию ледника Иныльчек, через перевал Тюз в хребте Сарыджас.

Теперь, когда все главные трудности остались позади, ощущение новой тревоги стало закрадываться в душу Вадима. Хорошо половинку группы, кажется, удалось вытащить… Если утром не будет заминок с вертолетом… Но вот как с остальными? Вышли ли они? Скоро, очень скоро это станет известно… Но что скажешь?.. Эта мысль уже становилась неотвязной: что сказать спасателям, если они не вышли?.. Несколько раз на привалах-передышках через каждые 50 минут хода, Вадим вынимал схему, изучал перевалы и вершины хребта Иныльчек-Тау на предполагаемом участке перехода его группой Лапина. Новые думы о неизвестном…

Через несколько часов Вадим вышел к Джайляу, внутренне подготовился и продумал, как будет преодолевать реку. На исходе дня, при большом стоке воды, она совсем небезопасна. Вообще-то эта река имеет два основных истока: юго-восточный, более крупный – Кан-Джайляу, и западный – Ат-Джайляу. Истоки соединялись примерно в трех километрах до выхода реки в ущелье Иныльчека.

Разведка переправы отняла около получаса, а преодоление – около минуты. Для повышения надежности перехода Вадим решил не снимать ботинки. Когда же присел на берегу, чтобы снять их и выжать насквозь промокшие носки, совершенно внезапно, как из-под земли, за спиной возникли два человека с автоматами, в камуфлированных комбинезонах.

– Привет! Куда направляемся?! – с усмешкой сказал один, по-видимому, старший.

Люди! Я вышел к людям! Хвала всевышнему!.. Конечно, это пограничники. Здесь, в пограничной зоне, они хозяева…

– Здравствуйте! Я из ленинградской туристской группы, проходившей через заставу тринадцать дней назад. Мы попали в аварию, и мне надо срочно сделать сообщение в КСС. Вот мой паспорт, а пропускной список на нашу группу есть на заставе. Прошу пропустить или проводить меня на заставу. Срочное сообщение: пострадавшие на леднике Каинды. Их надо немедленно эвакуировать: девочку нашу сильно травмировало лавиной. Да, а из нашей группы Лапина, четверо не выходили на Майда-Адыр?