Евгений Буянов - Истребители аварий

Участники группы истомились ожиданием и от бесплодных усилий. Понятно, что нельзя рассчитывать на успех, если не зажечь людей на последний бросок, на последнее усилие, если четко не задать и дальнейшие действия группы, и перспективы их похода.

– Ребята! Завтрашний день – последнее усилие! Прошу всех постараться! Я вижу отдельные недоработки, я вижу некоторую общую разбросанность поиска. Я направлю вас в самое перспективное, самое подозрительное место и мы исправим наши промахи. Насколько в наших силах! Тщательно прочешем это место и, если не найдем, – знать, такова судьба! Продолжать далее не станем, это слишком дорого и опасно. Послезавтра в любом случае пойдем вниз. Но на завтрашний рывок прошу всех собраться. Ради памяти погибших, чтобы нам не стыдно было сказать их близким: «Мы сделали все, что смогли!..» Выход ранний, примерно в 6.00. Тщательное наблюдение и по сигналу сразу же уход вбок и вниз от падающих камней и снега. Зондирование на два метра, а в зоне берга – на три метра. Подозрительные места откапываем. Очень прошу не пропустить такое место, – небрежность одного на одном проколе склона может привести к краху общих усилий. Зондаж цепочкой со спуском сверху вниз. Исходная точка – семь метров выше берга, полоска по центру конуса шириной 30 метров, по бергу и ниже его на 30–40 метров. Это – наиболее перспективная зона и, удивительно, пока еще обследованная только по краям… Теперь о будущности вашего похода. После спасов – день-два отдохнете в МАЛ СИ «Хан-Тенгри». Я договорился, – вам дадут и приют и пищу для перехода в МАЛ ЮИ. Вы используете обе заброски группы Лапина. Маршрут ваш обсудим и утвердим с Ворониным и Халиевым. Описания перевалов здесь, у меня, – я их взял у Воронина. Недостающие подписи членов МКК я получу в Ленинграде. Спасработы вам зачтутся как перевал не ниже «2Б». По случаю спасработ я вам обеспечу возможность снижения общей дальности маршрута на 25 %. И, наконец, на спасах вы прошли акклиматизацию и можете сразу пойти на технические участки. Так что, если захотите, то за оставшиеся две с половиной недели вы свою «пятерку» пройдете, – пройдете здесь, в чудном районе, который мощнее и выше «Терскея», по варианту маршрута, предложенному Ворониным. Хороший маршрут!.. Идет?

Для участников группы эти слова были музыкой! Красовский понимал, сколько сил и времени, сколько энергии затратили они на подготовку похода, сколько надежд с ним связано. Было бы большой несправедливостью, если бы группа, столько вложившая в спасработы, получила в итоге наказание в виде несостоявшегося похода.

– Ну, а на поиски группы Лапина бросать вас, видимо, уже нет смысла. Там обстановка должна проясниться через день-два. Поисковые группы за это время прочешут большую часть зоны поиска и либо их обнаружат, либо не смогут найти вообще…

На следующий день, около девяти утра, на исходе третьего часа интенсивного зондирования всеми силами и на третьем по счету раскопе, они обнаружили сначала рюкзак, а потом и тело Ныркова в снежном мосту бергшрунда на глубине почти три метра, на пределе возможностей зонда. К одиннадцати часам откопали и извлекли. Рюкзак лежал рядом с телом: Нырков успел сбросить его, но они падали вместе… Интересно, что это место уже обследовали ранее, но двухметровыми зондами… Вот так! Красовский ощутил здесь «присутствие ошибки»… Да, грязная «десяточка»… Так-то! Технический прием должен быть избирательным!..

Но он был не так уж не прав, – во второй половине дня тело Коваля нашли на глубине всего полтора метра, в семи метрах от Ныркова, чуть в стороне и ниже берга…

Оба без признаков жизни, со следами тяжелых травм… Стало ясно: они погибли еще при падении от ударов о скалы. Хорошо, если так, если без мучений под слоем снега… Их уложили рядом на плато, проводили общей минутой молчания и дали два прощальных выстрела из сигнальной ракетницы. Две звезды вспыхнули и погасли одна за другой в вечерних сумерках. Ужин стал поминками, – поставили на него все лучшее, что осталось, выпили по полкружечки разведенного спирта. Спели перед сном несколько грустных и лирических песен…

«Ну, вот и поминки за нашим столом!.. А сколько он падал?.. Там метров шестьсот…» (Ю. Визбор)…

«…Лучшие уходят, – это странно, будем же их помнить неустанно, Как они бы помнили про нас…» (Ю. Визбор)

Трое из группы Ныркова провожали своих товарищей по походу, а из группы Егорова с погибшими никто в совместные походы не ходил. Но многие знали их по работе в клубе туристов. Их провожали как товарищей по общему делу, как единомышленников и как людей, ставших более близкими за время этих печальных работ…

Романцов думал: «И у Шепитько, и у Красовского налицо качественная подвижка в поиске. Хотя Шепитько и не нашел Лапина, его обнаружение другой аварийной группы явилось пусть незапланированным, но явным успехом. Красовский же переломил ситуацию у пика Игнатьева. Это его еще несколько задержит, но там тоже удача! А здесь?.. Да, у нас пока полная неудача на фоне успехов остальных!..».

Поиск зашел в тупик. Да, имелись еще участки третьей очереди, отдельные «белые пятна» на стыках, но что-то явно не клеилось у спасателей. Временами и Романцова и Воронина охватывало задумчивое оцепенение, мучительные размышления о плане дальнейшего пути. Что-то не додумали, не просчитали, не догадались. Головоломка!

Стык с уже исследованным участком Мансурова просмотрели с обеих сторон. Никаких следов не обнаружено. Восточный участок от места предполагаемого подъема пройден полностью, и Романцов решил спускаться на ледник Каинды. Хотя небо хмурилось, горы прикрывались облаками, все же два последние дня погода в целом благоприятствовала поисковым работам. Конечно, поиски затруднены снегопадом: каждую ночь наметало от десяти до тридцати сантиметров свежего снега, который не только увеличивал лавинную опасность, но и, по-видимому, предательски заметал следы. Туман облаков также очень мешал наблюдению, но виды гор временами приоткрывались, так что можно было просмотреть ущелья с гребня. Теперь же Халиев передал метеосводку, сообщавшую о приближении небольшого циклона с прогнозируемым периодом непогоды на 12–20 часов, – находиться в этот период на продуваемом со всех сторон гребне стало не только бесполезно, но и опасно. Они остановились на удобном небольшом участке каменистой морены ледника Каинды, когда день быстро угасал лучами заката.

Молча разглядывали схему района. Георгий тихо возился с примусами снаружи палатки, – была его очередь кипятить воду на ужин. Лида, усевшись у входа палатки, сняла промокшие за день ботинки и протирала их, готовя к укладке на ночь в палатку. В сухой мешок, в ноги, чтобы они не задубели от мороза… Лида полуобернулась и приветливо улыбнулась Вадиму. Внезапно что-то непонятное, но важное, тенью промелькнуло то ли перед глазами, то ли в сознании Вадима так, что он вздрогнул от неожиданности, как от удара током. Это «нечто» тут же исчезло, оставив в памяти только непонятную «царапину», ощущение пропущенной детали. Что это было? Перед глазами или в сознании?.. Мысли скреблись, как пальцы по гладкой скале в поиске зацепки. Но след оборвался так же внезапно, как и возник. Вадим решил, что это какая-то суеверная мнительность, вызванная мысленным напряжением. Еще не хватало впасть в маразм от всех страстей! Отставить!.. И все же…