Олег Алякринский - Австралия (Путеводитель)

С расцветом овцеводства и животноводства в середине XIX в. фермеры стали остро нуждаться в расширении пастбищных земель и формы „защиты“ коренного населения приобрели ещё более суровый характер. В Глуши была создана система, напоминавшая южноафриканский апартеид: аборигенов расселили по резервациям и ущемили в правах. Когда в 1901 г. был провозглашен Австралийский Союз, аборигенам не дали избирательных прав: их сочли вымирающей расой без будущего.

Но к началу 1930-х стало очевидно, что аборигены вовсе не намерены вымирать. Правда, их численность катастрофически сокращалась. Впрочем, тогда же была предложена политика постепенной ассимиляции аборигенов-„полукровок“ в самый нижний слой австралийского общества, при сохранении принципа жесткой сегрегации „полнокровок“, которые, как все ещё считалось белыми этнографами, должны были вскоре исчезнуть.

Но аборигены не остались пассивными жертвами. В их среде началось политическое брожение и коренные жители континента начали вести борьбу за обретение социальных прав. Несмотря на насильственную маргинализацию, многие аборигены сумели адаптироваться к европейскому социуму. Уже в 1860-е гг. они успешно занимались фермерством: расцвет животноводства в Глуши был бы невозможен без труда аборигенов-пастухов и сторожей (которым, разумеется, платили куда меньше, чем их белокожим коллегам по ремеслу).

Начиная с 1930-х гг. рост политического самосознания аборигенов постепенно набирал силу, достигнув кульминации во время „поездок свободы“ в 1960-е, когда молодые активисты объезжали на автобусах глубинку Квинсленда и Нового Южного Уэльса, агитируя жителей отдаленных резерваций. Перед домом правительства в Канберре появилось палаточное „Посольство аборигенов“, демонстрации борцов за гражданские права выливались в жестокие стычки с полицией, но зато новости о движении протеста аборигенов попадали на первые полосы газет и в телепередачи. Активисты требовали отмены дискриминационных законов и предоставления коренным австралийцам тех же гражданских свобод, что имели прочие граждане страны. Они также выступали за „земельные права“ и за социальное и экономическое равноправие.

К началу 1970-х гг. набравшее размах движение аборигенов за свои права вынудило федеральное правительство во главе с прогрессивным премьером Гафом Уитлемом, принять новую политику — „самоопределения“. Отныне аборигены получали возможность самостоятельно решать свою судьбу — при сохранении культурных традиций и ценностей, они получили больше социальных и экономических прав. В 1972 г. было создано министерство по делам аборигенов, а в 1980 г. — учреждена комиссия по развитию аборигенов.

И тем не менее многие реформы были ещё впереди. В 1988 г., когда вся Австралия весело праздновала 200-летие первого британского поселения, организации аборигенов провели несколько мирных маршей протеста. Международная пресса сделала их требования достоянием мировой общественности, и белые австралийцы были вынуждены признать, что у чернокожих туземцев нет повода для праздника: ведь с их точки зрения, британское вторжение стало воистину ужасным бедствием. Так уж получилось, что праздничные мероприятия юбилейного года выдвинули проблемы аборигенов на авансцену национальной политической жизни. Символичным жестом доброй воли стало обсуждение проекта договора между аборигенами и остальными народам Австралии, но наряду с ним были выдвинуты и более конкретные инициативы.

Насущные проблемы. С 1970-х гг. лидеров движения аборигенов стали привлекать к выработке национальной политики в отношении туземного населения страны. И что самое важное, возникла целая сеть общественных организаций аборигенов, от местных центров медицинских и юридических услуг до земельных советов, курирующих жизнь аборигенов в различных регионах страны. Сейчас в Австралии насчитывается более 1200 общинных организаций.

Из 250 языков, на которых в 1788 г говорило более 600 аборигенных племен, в наши дни сохранилось лишь 30. Многие аборигены, проживающие в Виктории и Новом Южном Уэльсе, предпочитают называть себя кури, жители Квинсленда называют себя мурри, Южной Австралии — нунга, а Западной Австралии — ньюнга.

Для всех групп аборигенного населения „земельные права“ всегда имели приоритетное значение. Ведь земля для аборигена — основа его существования, и охрана священных мест является краеугольным камнем его духовной жизни, его высшим моральным и социальным долгом. Изгнание с племенных территорий, которые застраивались домами, покрывались дорогами, раскапывались под шахты, затоплялись плотинами ГЭС, причиняло аборигенам ужасные нравственные страдания. Закон Северной Территории о земельных правах, принятый в 1975 г., позволил аборигенам требовать возврата огромных просторов великих пустынь, которыми исстари владели их предками. Закон также предоставлял аборигенам право контролировать горнодобывающую промышленность и прочие виды землепользования на своих территориях. Часть доходов от горнорудных разработок распределялась между аборигенами, проживающими в данном районе.

Законы о земельных правах были приняты и в других штатах, в том числе в Новом Южном Уэльсе и Южной Австралии. В 1985 г. федеральное правительство попыталось принять национальное законодательство о земельных правах. Однако законопроект встретил серьезное сопротивление — особенно в Западной Австралии и Квинсленде — со стороны мощного горнодобывающего лобби. Канберре пришлось отступить, согласившись с тем, что все вопросы можно решить на основе местного законодательства в каждом штате. В начале 1990-х гг. правительство согласилось также передать аборигенам древние священные места, имевшие ритуальное значение: г. Улуру (Айэрс-Рок), парк Какаду и залив Джервис были возвращены их прежним владельцам. Аборигены помогают ухаживать за этими национальными парками, и туземные кланы получают немалый доход от туризма. Федеральное правительство призвало местных законодателей предпринять аналогичные шаги по передаче аборигенам священных мест, однако до сих пор этого не произошло.

Наверное, наиболее важное символическое событие произошло в 1992 г., когда Верховный суд Австралии объявил утратившим юридическую силу понятие terra nullius — на основе которого осуществлялось заселение австралийского континента. Верховные судьи страны признали, что на континенте, где искони проживали аборигены, всегда существовали „туземные топонимы“. Реакция на „решение Мейбо“ — по имени Эдди Мейбо, островитянина с пролива Торреса, возбудившего иск — нередко принимала гипертрофированные формы, особенно со стороны шахтеров и фермеров, так что весь процесс нормализации межрасовых отношений в стране оказался под угрозой. В 1993 г. правительств создало Трибунал по туземным наименованиям для рассмотрения всех исков. Но время шло и становилось ясно, что „решение Мейбо“ мало что изменило на практике: с XIX в. миссионеры произвольно перегоняли племена с места на место, разделяя и силой соединяя чуждые друг другу кланы для совместного проживания в отдаленных уголках материка. Так что в 1970-е гг. очень немногие из племен могли предъявить свидетельства о постоянном проживании на данной территории. Проволочки в кампании возврата племенных земель вызывают горькое разочарование у аборигенов. Жаркие земельные споры продолжаются и поныне, и эта проблема остается одной из самых животрепещущих и болезненных в социально-политической жизни сегодняшней Австралии.