Илья Вартанов - Россия: спринтерский забег... в трясине [Взгляд эмигранта на Россию.1996]

Могут ли (и хотят ли) россияне покупать книги в разрушенном и разоренном государстве с обнищавшим населением? Покупают! Более того, спрос велик как никогда. Отрывают от себя, но порой отдают за нужную книгу последние деньги.

Кто стоит за обвальным книгоизвержением в России? Частные издательства, которых теперь множество. Государственные сохраняются, но, как мне сказали в Москве, дышат на ладан. Из частных одни делают великолепные доходы, другие прогорают и выбывают из игры. Реальный бизнес: со своими взлетами и падениями.

Но долго ли продлится эта беспрецедентная книгомания в России? Я думаю, близко к медицинским законам, выход из книжного голодания будет длиться не меньшее количество лет, чем сам период книжного голода, навязанный населению ушедшим в прошлое режимом. Так что и у издателей, и у читателей впереди — светлые горизонты.

На фоне процветания книжного бизнеса поражает катастрофическое падение тиражей газет и журналов. В Москве да и, стало быть, во всей стране остались всего две ежедневные газеты, тираж которых превышает один миллион — это "Комсомольская правда" и «Труд». Каким мощным, помнится, было издание под названием "За Рубежом"! А сейчас, поразительно, его тираж — 15.000 (!). Еженедельник ни жив ни мертв.

Кажется, чемпионом по тиражу являются "Аргументы и Факты" — около 3,5 млн экз. Мало того, я заметил, что этот еженедельник по всем законам крупного бизнеса развернул мощное наступление, чтобы завоевать молодежную читательскую аудиторию: с периодичностью раз в неделю выходят (в цвете) приложения "АиФ — Любовь", "Я — молодой", «Дочки-Матери», «Артфонарь». Первые два из названных приложений делаются, я думаю, специально «круто-эротическими» — такой товар быстрее находит спрос.

Конечно, перебарщивают, да и безвкусицы хватает. "Секс грязен? Разве только если не мыться" — это недавний выпуск "АиФ — Любовь" на своей лицевой странице цитирует… кого бы вы думали? Конечно, ее, незабвенную Мадонну! Да любое американское издание, рискнувшее связать себя с этой скандальной особой, потеряло бы изрядную долю своих подписчиков. Но в России она — большой авторитет, оказывается. Чудеса да и только!..

Наверное, ни в какой другой стране мира нет такой интенсивной распродажи газет, как в России, хотя эта тенденция парадоксальным образом противоречит другой — сокращению тиражей.

Я подолгу задерживаюсь у газетных киосков и у лотков «ручников», здесь столько увидишь, столько услышишь! «Ручники» идут на небольшую коммерческую хитрость: сбавив цены где на 200, где на 300 рублей, они гораздо шустрее распродают свои газеты; а неповоротливые киоски «Роспечати» (наследницы "Союзпечати") желают получить максимум с каждой газеты и, как следствие, проигрывают в конкурентной борьбе.

Интерес к газетам подогревается, возможно, тем, что общество предельно политизировано, расколото на многочисленные группы «своих» и «чужих», люди так или иначе вовлечены в политические «драчки» и ревностно следят, что написали «враги» и что написали «друзья».

Я одну такую сценку наблюдал у киоска на Преображенской площади в Москве. Это было в первой половине сентября, только что был подписан мирный договор с Чечней. Ультрапатриотическая «Завтра» отреагировала аршинным заголовком на первой странице "Россия — Родина, Лебедь предатель". Реакция пожилой женщины была прямо противоположной. "Да что это за кровожадные сволочи! — воскликнула она. — Наших сыночков там убивают, а им все мало. Да чтобы он сдох! ( это она о редакторе газеты. И. В. ). Вот денег жалко, последние, ну, ладно, дайте эту газету. Хоть узнаю, что этим негодяям еще надо."

Это, конечно, изумительно. Во всем мире покупают газету, которую любят. В России на моих глазах человек купил газету из ненависти к ней…

Это пример из "устной публицистики". В печати же она достигает такого накала, что я назвал ее рукопашнойпублицистикой. Действительно, это сравнимо только с рукопашной схваткой, когда в ход пускается все, что только попадается под руку. Упрекают, скажем, за плохое качество продукции в прошлые годы и пишут: вот вы и виноваты в этом, дорогой оппонент, потому что это "у вас руки из задницы растут". И раньше на Руси употребляли это выражение, но только шепотом. В советскую эпоху заговорили погромче, а теперь — шпарят, не стесняясь, в газетах.

Всего лишь одна, отдельно взятая статья из печати может показать все приемы "рукопашной публицистики" в наши дни. Например, вот эта: "Чувствуют ли «КОЗЛЫ» свою вину перед Россией?" Ее написал сам Юрий Мухин (автор книги "Путешествие из демократии в дермократию и дорога обратно") в редактируемой им же газете «Дуэль». В ней "гражданский пафос" выражается так: "…смысл жизни свели к тому, чтобы ср…ть и жрать". Эту газету надо было бы назвать «Мордобитие». Уж какая тут дуэль, какие перчатки — бьют голыми кулаками по мордасам, и поддых, и пинают упавших — добить, уничтожить. "Ни одна сука из Думы…", "Мразь вы все…", "покорные козлы", "взял бы пулемет и по ним пару очередей…", "ненавижу вас, гады, гаденыши…" — это из газеты «Лимонка». Другие печатные издания разношерстной оппозиции, такие, как "За Русское Дело", "Наше Отечество", «Молния». "Новый свет", «Вече», «Штурмовик» (я просмотрел последние номера), выражаются ничуть не слабее. Даже позабористее…

От «публицистики» площадной брани и мата-перемата газеты леворадикальной оппозиции переходят уже к призывам (открытым текстом, что называется) свергнуть существующую власть и структуры правления. Вот первые же попавшиеся под руку примеры "лозунгов момента": из «Молнии» (орган "Трудовой России" и МК РКП/б/) — "Институт президентства — на свалку!" и из газеты «Завтра»: "Восставший народ — народ праведный". В западной печати это абсолютно исключено: быть официально зарегистрированной государством и в то же время призывать к свержению данной государственности — это нелепица какая-то, абсурд. С этого самого момента печатное издание ставит себя _вне закона_, и дело переходит в суд. С нулевым шансом выиграть это заведомо проигрышное дело.

Но это возможно, если в обществе действуют законы. Если же на них всем плевать, получается, что прав кинорежиссер Сергей Соловьев, сказавший не давно в одной из телепередач: "Российская демократия сегодня — это чудовищное общественное свинство".

В умах — гражданская война, в печати — она же. Что еще может быть в обществе, раздираемом непримиримыми противоречиями? В бункере (таким мне показался подвал, в который я спустился) вблизи Москва-реки сидит русский драчливейший писатель Эдуард Лимонов, сжимает в бессильной ярости кулаки. Его подростковая "Национал-Большевистская Партия" идейно незрела, его маленькая армия не может развернуть наступление, его «Лимонка» ("газета прямого действия") не долетает до цели.