Леонид Репин - Параметры риска

…Как-то, еще в Москве, когда и думать не мог, что мне придется жить на необитаемом острове, я прочитал: специалисты из одного научно-исследовательского института, занимавшиеся изучением орудий труда и жизни древних людей, добыли огонь трением на четвертый день после множества бесплодных попыток. Потом, освоив технологию, специалисты добывали огонь с помощью трения за 50 секунд.

Не знаю, в каких точно условиях они это делали, но, вероятно, не в таких, как на нашем острове. Во-первых, у нас был главный враг — исключительно влажный воздух: он пропитывал влагой все — дерево, землю, нашу одежду. Только в недолгие два-три часа, да и то лишь в солнечный день, мы могли подсушить деревянные доски и веретено, разложить на солнце одежду.

И второй враг — наша слабость. У нас не было нужного опыта, и каждая новая попытка добыть огонь стоила очень многих усилий. А их буквально с каждым часом становилось все меньше и меньше. После каждой новой попытки приходилось отдыхать все дольше и дольше. Тому в немалой степени способствовали бессонные ночи. Огонь изматывал нас и все равно ускользал.

На ужин съели кожуру от двух-трех ягод шиповника, которые я собрал во время экспедиции по острову. Ягоды безвкусны, как сухая трава. Коваленко съел свою долю, посидел молча, потом произнес: "После этих ягод есть еще больше хочется…"

Из моря мы пока ничего не пытались добыть. Утром — холодно, даже от мысли о том, что надо лезть в воду, бросает в озноб. А днем много других дел. И, честно говоря, есть почему-то не хочется. О еде думаем, как о чем-то таком, что должно поддержать силы. И только. Нам кажется, что еще очень долго мы вполне могли бы обойтись без еды.

Но это только казалось. И скоро мы в том убедились.

Утром мне долго не хотелось вставать: очень сильная слабость, как после долгой болезни. Кажется, нет сил подняться и немного пройти. Голод и несколько бессонных ночей сделали свое дело. Впрочем, ничего другого, наверное, и нельзя было ждать…

Странно, но только сейчас, спустя несколько дней после того, как оказались на острове, почувствовали мы необходимость создать хоть какие-нибудь орудия труда. До сих пор все мысли занимал лишь огонь.

Теперь же, когда мы поняли, что совершенно свободно можем остаться вообще без огня — и это можно еще как-то принять, — то не есть бесконечно долго мы вряд ли сможем. А еду на острове, где нет деревьев с растущими на них бутербродами, голыми руками вряд ли добудешь.

Мы вспомнили о бочке, которую видели во время экспедиции неподалеку от дома, притащили ее поближе к нашему логову, выбили камнем дно и получили четыре железных обруча и несколько отличных досок. Коваленко покрутил в руках обруч и опрометчиво пообещал: "Сейчас сделаю нож". Я с сомнением на него посмотрел — нож так нож. Хорошо. Но, может быть, заодно с

ним и вилку?

Толя, однако, принялся за дело. Сначала согнул; обруч, побил на сгибах железо камнем. Обруч лопнул, и' в руках Коваленко оказались две узкие и длинные железные полоски. Он повертел их, внимательно разглядывая со всех сторон, потом выбрал одну и, положив на широкий ровный камень, принялся стучать другим камнем по краю железки.

Через сорок минут он показал нам с Пищулиньм нож. Это был не просто нож, совершенно необходимое нам орудие. Это был очень красивый нож! Лезвие блестело, словно отшлифованное на мягком точильном камне, и на поверку оказалось отлично заточенным.

Одно плохо: из-за того, что железо мягкое, рубить ножом его автор нам не советовал, а только резать.

Нож мы насадили на длинное древко, примотав накрепко нейлоновой нитью, вытянутой из обрывка сети, найденной на берегу, и получили великолепный гарпун, или острогу — кто как захочет использовать.

Коваленко поднял свой гарпун над головой, испустил воинственный клич, сделал несколько резких движений, словно поражая невидимого врага, и, внезапно опустив оружие, сел на траву. Оружие получилось отличным, только добычи для него мы никак не могли подыскать.

Подцепить ежа и выволочь его на берег — дело несложное. Разрезали ежа пополам, достали икру. Осторожно попробовали. Странный вкус: напоминает какой-то экзотический плод. А есть без соли мы не решились. Даже голод нас не заставил…

Пошли дальше. Нашли единственную раковину морского гребешка. Говорят, тоже деликатес. Только больно уж он маленький! Ребята пробовать его отказались, и я, поддев большим пальцем мускул гребешка, выковырнул его, прополоскал в морской воде, съел.

Пищулин и Коваленко с нескрываемым интересом вслушивались в хруст у меня на зубах и испытующе следили за мимикой на лице, сопровождающей довольно отважную дегустацию: мы ведь толком не знали, можно ли эти гребешки есть сырыми!

Оказалось — ничего. Даже довольно вкусно: этакое остро-соленое блюдо. Поняв, что есть можно, и поверив мне, что это значительно лучше пресной ежовой икры, мы принялись нырять, пытаясь найти гребешки. Но ни одного не нашли. Пищулин вылез из воды синий от холода и злой от постигнувшей неудачи.

Опять пошли дальше. Сорвали несколько стеблей морской капусты — попробовали. Через силу, преодолевая отвращение, по одному глотку проглотили. Без соли есть невозможно.

Пошли обратно. Толя нашел в прибрежной траве несколько стеблей дикого лука. Я съел полстебля — жесткий, бессочный — больше не хотелось..

Из обрывка сети и из куска гибкой лианы мы сделали сачок, насадили его на длинную палку и вновь с надеждой вернулись к морю: может, удастся наловить хотя бы мальков? Но они в страхе бегут от сачка.

Удочки, разумеется, мы не забыли соорудить: просто ждали случая или какой-либо находки, которые бы дали возможность сделать крючки. Удилище — не проблема. Леску мы тоже могли иметь практически любой нужной длины. А вот крючки…

Все решил найденный у линии отлива ящик. Как и большинство деревянных ящиков, он был обмотан для крепости проволокой. Толя осторожно отмотал эту проволоку, обрубил камнем два небольших кусочка, повозился с ними и вскоре положил мне на ладонь два маленьких изящных крючка. Они были остры, с зазубринкой, и, глядя на них, с трудом верилось, что появились

не из магазина.

Из гвоздей, добытых из ящика, Коваленко соорудил еще два крючка — для рыбы побольше. Распланировали мы все хорошо. Осталось только поймать эту рыбу…

В тот день мы успели еще многое сделать. Собрали валявшиеся по берегу бревна и связали большой, довольно объемистый, плот. Его мы предполагали использовать в бухте для поисков колоний устриц и гребешка. Стоя на плоту, хорошо видишь дно — толща воды, метров в пять или шесть, просматривается словно через стекло. Если, конечно, море спокойно.