Федор Литке - Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану

Мы не нашли ныне в этом месте той ужасной пустоты, какая окружала нас здесь в прошлом году. Теперь летало около нас со всех сторон множество чаек, гагар, полупанов, разбойников и прочих, которые с ужасным криком бросались на выпущенные нами удочки и за жадность свою нередко платили жизнью. Причиной этого различия, вероятно, было раннейшее время года. Все эти птицы залетные на Новой Земле. Они начинают отлетать от берегов ее в начале августа; сперва оставляют северные берега, потом и южные, а в исходе месяца не видать уже на Новой Земле ни одной из этих птиц.

Среда 1 августа. Достигнув широты 76 1/ 2°, не имел я еще случая упоминать о льдах. Счастие скоро избаловывает человека! Это беспрепятственное до столь возвышенной широты плавание приучило нас мыслить о достижении северо-восточнейшей оконечности Новой Земли как о предприятии, не только сбыточном или возможном, но даже несомненном. Утро 1 августа напомнило нам, однако же, что могут еще на этом пути встретиться препятствия, подобно как и прошедшим летом. Идя правым галсом к N, миновали мы в восьмом часу несколько ледяных гор, и вскоре потом при прочистившемся на время тумане увидели к NW и WNW густые низменные льды. Повернув к SO, вскоре мы потеряли их из виду. В шестом часу вечера легли опять к N при ровном восточном ветре. Приметное в весьма короткое время понижение термометра, находивший по временам чрезвычайной густоты туман и необыкновенная тишина моря при довольно свежем ветре, были несомненными свидетелями близости густых льдов на ветре. Не веря еще, однако, этим признакам, продолжали мы наш путь, и незадолго до полуночи, миновав несколько отдельных островов, нашли на сплошную гряду полей, простиравшуюся от NNW к SSO так далеко, как достигало зрение. За пасмурностью нельзя было видеть соединения ее с берегом, но не было никакого сомнения в том, что она или «вплоть к нему примыкает, или оставляет узкий только канал, который с первым северным ветром в один час может быть затерт. Ледяные массы, несомые из Сибирского океана, неиссякаемого льдов источника, не оставляют никогда северного берега Новой Земли; а если южный ветер и относит их иногда в море, то следующий затем морской ветер снова их к берегу прижимает, и от этого плавание у этого берега, если не совершенно невозможно, то по крайней мере бесконечно затруднительно и опасно. Не имея по этим причинам никакой надежды проникнуть до северо-восточной оконечности Новой Земли, оказался я вынужденным предпринять обратный путь к Маточкину Шару.

Достойно примечания, что лед, нас ныне остановивший, находился в том самом почти месте и в таком же положении, как и тот, который вынудил нас вернуться в прошедшем году. Известно, что в некоторых местах полярных стран в то же время года встречается лед обыкновенно в одинаковом положении. Окружающий восточную Гренландию представляет почти всегда одинаковую фигуру, южная окраенность зимнего льда, покрывающего море между Шпицбергеном и Гренландией, сохраняет все тот же вид, образуя около южной оконечности Шпицбергена большое углубление, называемое бухтой Китоловов, потому что китоловы пользуются ею, чтобы проникнуть далее к северу. Но у Новой Земли подобное явление не было, кажется, доселе замечено. Если это не простая случайность, и лед в этом месте, действительно, всегда одинаковое положение сохраняет, то причиной этому могут быть течения, царствующие у берегов Новой Земли. В трехлетнее наше плавание удостоверились мы, что у западного берега стремится течение большей частью от S к N. Промышленники замечают также, что от Ворот до Горбовых островов вода течет в низы (к северу). Пределом сего течения нашли мы параллель 76 1/ 2°. За ней находили или тихую воду или слабое течение от N к S. Вдоль северного берега Новой Земли следует море общему движению вод от О к W. Признаком последнего течения было множество плавающего леса, встреченного нами в прошлом году на широте 76 1/ 2°, который мог быть занесен туда только из сибирских рек. Эти два течения, встречаясь у мыса Нассавского, должны создать струю, направленную от SO к NW, которой и льды, из Сибирского океана и Карского моря выносимые, должны последовать. Отделяющиеся же от W берега льды, повинуясь действию северного течения, должны соединяться с первыми. Само собой разумеется, что поскольку льды эти хотя и сплошные, но не стоячие, то разные посторонние причины, как то сильные северные или южные ветры, могут временно нарушать и положение их.

Удалясь на некоторое расстояние ото льдов, получили мы ясную погоду и успели еще увидеть, хотя и в большом расстоянии, мыс, несправедливо названный мной мысом Желания. Широта его оказалась совершенно та же, на какой положен он был на нашей карте. О долготе нельзя было сделать никакого решительного заключения, поскольку мы находились почти на параллели его, не было, однако же, никакого повода сомневаться в ее верности.

Оставляя это место, следует упомянуть и о том, что было причиной нашего к нему плавания, а именно действительно ли оконечность, которой дано от меня название Желания, есть Баренцев мыс этого имени. Казалось бы, что если уже могло появиться в этом сомнение, то нельзя его разрешить иначе, как проследив берег к востоку, доколе он примет направление к югу, и определив таким образом положение дальнейшего к NO мыса Новой Земли. Но по сути дела для простого разрешения этого вопроса такое отдаленное исследование не нужно, для этого достаточно сличить карту Баренца с нашей. Самое поверхностное сравнение обеих карт обнаружит большое между ними сходство как в общем очертании берега, так и в географическом положении некоторых главнейших мест. Из этих пунктов наименьшую разность находим мы в положении Сухого Носа, названного Баренцем Langenefs, и того самого мыса, о коем идет речь и которому соответствует Баренцев Hoeck van Nafsouw. Langenefs положен точно на той же широте, какая определена нами Сухому Носу, только на 20′ восточнее; Hoeck van Nafsouw лежит совершенно в одной долготе с нашим мысом Желания и только на 5′ южнее его. Такое разительное сходство определений Баренцева с нашими есть наилучшее доказательство искусства этого славного, но несчастного мореплавателя. В наше время почти ничего не значит определить верно долготу какого-нибудь места. Труды знаменитых мужей всех народов, возведя менее нежели в полвека науку мореплавания на ту степень совершенства, где мы ее ныне видим, доставили нам легкие и верные к тому средства; стоит только уметь употреблять эти средства; но тогда, когда и для измерения высоты светила не было другого инструмента, кроме астрономического кольца, основанием же долгот могло быть только корабельное счисление, всегда ошибочное, требовалось, конечно, необыкновенное искусство, великая опытность и превосходное соображение для достижения точных выводов.