Федор Литке - Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану

Но этим неприятности для меня еще не кончились: на общем совете Приходского священника и крестьян положено было задержать меня до тех пор, пока приедет из Вышегры исправник и произведет над телом законное следствие. Ни увещания мои, ни угрозы, что буду жаловаться генерал-губернатору, не могли их поколебать. К счастью моему, приехал в деревню сельский заседатель, который, разреша им дать нам лошадей, вывел меня из ужасного положения потерять несколько суток тогда, когда я имел крайнюю надобность поспешать всевозможно. Мы в тот же день продолжали наш путь и 25 марта прибыли без дальнейших приключений в Архангельск.

Первым попечением моим было устроить дела Печорского отряда так, чтобы Иванов по прибытии из Санкт-Петербурга мог немедленно отправиться в путь, поскольку ему надлежало поспеть в Пустозерск прежде, нежели растают тундры, по которым тогда никакого проезда не бывает. Прибыв после нас дня через четыре, отправился Иванов в дальнейший путь 2 апреля. Тогда приступил я к приготовлению как нашего судна, так и брига «Кетти», назначенного для Беломорской экспедиции, начальник которой прибыл в Архангельск не прежде исхода мая.

В начале июня оба судна вытянулись на рейд, а 14-го того же месяца были совершенно готовы к отплытию. Наше снабжение было точно такое же, как прежде. Офицеры брига «Новая Земля» были все те же, которые служили на нем в 1823 году; число служителей то же.

Вторник 17 июня. Северо-западный ветер, который у города Архангельска продолжался с весьма немногими изменениями почти 8 месяцев сряду, продержал нас на месте еще несколько дней. 17 числа стал он отходить через N к NO. Вечером того дня бриг «Кетти» попытался сняться с якоря, но, отойдя с версту, должен был опять остановиться.

Среда 18 июня. На следующее утро снялись мы оба с тихим восточно-северо-восточным ветром; но у Мудьюжского острова опять встретили северо-западный ветер и вынуждены были положить якорь. В 5 часов пополудни перешел ветер к О и в 8 часов под парусами мы перешли через бар. Бриг «Кетти», ходивший хуже брига «Новая Земля», от него отстал и скоро скрылся из вида.

Мы держали курс к Зимним горам, где мне хотелось сделать наблюдения для определения долготы; но после десятидневной беспрерывной ясной погоды теперь, как нарочно, сделалась пасмурная. Когда мы миновали Зимние горы, то тихий восточный ветер обратился, как обыкновенно, в рифмарсельский от NO и окутал нас мокрым туманом.

Пятница 20 июня. Вынужденные лавировать, форсировали мы парусами, невзирая на сильную неправильную качку; и от этого 20 числа вечером потеряли грот-марса-рей, переломившийся по самой середине. Такой лавировкой трудно было что-нибудь выиграть, и потому, чтобы не утруждать без пользы людей, решился я спуститься за Зимние горы, где мы, сверх того, удобнее могли исправить наше повреждение. В 10 часов вечера положили якорь на SW 16° в двух милях от Керецкого мыса на глубине 9 1/ 2сажен, грунт – вязкий ил, покрытый песком и камешками. Мы застали здесь семь ладей, выжидавших на якоре перемены ветра.

Суббота 21 июня. На другой день стояла прекрасная погода. Мы воспользовались ей для определения долготы Зимних гор, западнейшая оконечность которых лежала от нас на NW 3°; положение для наших целей самое выгодное. Троекратные наблюдения по обе стороны меридиана, выводы которых почти нисколько не различались между собой, показали долготу оконечности от Архангельска 0°43′45′′ W. В продолжение дня прошло мимо нас к городу Архангельску несколько судов. Пять судов видны были в море под зарифленными марселями, – доказательство, что там продолжался прежний ветер; мы же имели ветер умеренный, только изредка находили из ущелин жестокие порывы.

Якорное место по юго-западную сторону Зимних гор, при ветрах между NO и SO, весьма спокойно и безопасно. Какой бы сильный ветер ни дул в море, здесь, под защитой высокого берега, жестокость его не приметна. Следует ложиться около мыса Керецкого, и не более одной или двух миль от берега. Тут глубина 8 и 10 сажен и грунт большей частью ил. Далее к N глубина более и грунт не так чист.

Воскресенье 22 июня. Поутру снялись мы с якоря и пошли к N, с тихим восточным ветром. Против Каменного ручья встретили северный ветер, а несколько далее опять северо-восточный, дувший с прежней силой. Такое по-видимому странное упорство северо-восточного ветра объяснить нетрудно. Белое море имеет вид, подобный двум комнатам, соединенным узким коридором, и так как в таком коридоре по понятным причинам бывает сквозной ветер, то точно то же должно быть и в канале, соединяющем две части Белого моря. В этом канале, который по справедливости можно бы назвать Беломорским коридором, не бывает почти иных ветров, кроме северо-восточного и юго-западного. Какой бы ветер ни дул в океане, у Святого Носа берет он обыкновенно направление между NNW и NNO, а у реки Паноя переходит к ONO и NO, если не пересилит его ветер, дующий из Двинской губы; в последнем случае от Зимних гор до Паноя дуют ветры от SW или WSW. Корабли на этом пространстве находят обыкновенно или чистый фордевинд или совершенно противный ветер.

Четверо суток продолжался жестокий северо-восточный ветер, походивший иногда весьма сильно на шторм. Мы почти ничего не выигрывали лавировкой из-за сильного, неправильного волнения и течения к SW. Положение брига «Кетти» при этих обстоятельствах нас очень заботило. Судя по его качествам, можно было наверное сказать, что его утащило в западнейшую часть моря.

Четверг 26 июня. Сделалось немного потише. Вечером, подойдя к северному берегу, пеленговали мы деревню Чапому на NW 30° в 9 милях и в то же время имели весьма хорошие наблюдения для часового угла, по которым долгота деревни вышла 1°38′30′′ W от Архангельска. Пункт этот замечателен тем, что от него берег заворачивается к Кандалакшской губе.

Пятница 27 июня – суббота 28 июня. К утру ветер опять усилился, но после сделался потише. 28 числа ветер умеренный, лавировали несколько выгоднее. Поутру находились против Пулонгской башни и нашли по точным наблюдениям долготу ее от Архангельска 0°33′33′′ W. По этим наблюдениям выходит разность долготы (1°05′) между Пулонгской башней и деревней Чапома, только на одну минуту различающаяся от определяемой частными описными картами Белого моря. В течение последней недели находили мы всегда без малейшего исключения под северным берегом чистый горизонт и ясное небо, а под южным пасмурность и туман. Противоположность эта в последние два или три дня была чрезвычайно разительна. Туман в южной половине моря образовывал довольно резко окраенную полосу, имевшую совершенно иной климат. Приближаясь к этой полосе, находили мы ветер крепче, волнение больше; термометр опускался и даже барометр падал на несколько сотых; по удалении же к N все приходило опять в прежнее состояние. Средняя высота барометра во все это время была 29,8 дюйма, термометра – менялась от +3° до +1°.