Евгений Буянов - Тайна аварии Дятлова

Только при обеспечении строжайшего режима секретности удавалось «выравнивать балансы» холодной войны. На «весах» холодной войны одна ракета Р-7 «уравновешивала» сотни стратегических бомбардировщиков США. Поскольку даже несколько ударов такими ракетами по территории Северной Америки делали саму доктрину третьей мировой войны и ядерного нападения на СССР совершенно несостоятельной даже при опасно неравном соотношении ядерных сил СССР и США (см. ниже). Режим секретности вокруг испытаний военной техники был связан тогда вовсе не с «обманом властей народа» (как пишет Иванов в упомянутой статье), а с необходимостью сохранения секретности стратегических объектов и сокрытия стратегического потенциала от вероятного противника.

Тогда в разгар «холодной войны» существовала опасность прямого ядерного нападения. Поскольку США раньше СССР наладили технологию поточного производства ядерных зарядов, ― у США их было примерно в 20 раз больше, чем у СССР (по данным министра обороны США Макнамары, обнародованным в конце 60-х годов соотношение было примерно 6000 к 300). При таком соотношении ядерных сил СССР нуждался в тщательнейшем сокрытии расположения стратегических и военных объектов и тщательном сокрытии своего стратегического потенциала, чтобы хоть как-то восполнить огромную разницу в ядерных вооружениях с США. Поэтому понятны действия местных чиновников по сокрытию информации об «огненных шарах» для сохранения государственных тайн, о существовании которых они сами почти ничего не знали.

Ниже на скане страницы приведены данные из книги 4 Б.Е.Чертока «Ракеты и люди. Лунная гонка» о соотношениях стратегических вооружений СССР и США по материалам Р.Макнамары (Б.Е.Черток был заместителем С.П.Королева по радиосистемам). Стрелки на скане подрисованы для указания, откуда взяты итоговые цифры в последней строчке.

Эти данные наглядно показывают, кто был инициатором «холодной войны», гонки ядерных вооружений и кто первым планировал ядерную войну. Таким инициатором были в первую очередь силы войны в США, а не в СССР. Эти силы толкали руководство США и на новые витки гонки вооружений, и на военные провокации вроде полета Пауэрса.

В частности, и тогда, в Свердловске, местное партийное руководство решило закрыть дело о гибели дятловцев, поняв, что эти полеты «огненных шаров» как-то связаны с секретными испытаниями военных ракет, ― с испытаниями, о которых и первым секретарям обкомов почти ничего не сообщали. Власти здесь могли только о чем-то догадываться. Но ясно, что они тоже ничего не поняли, что это за «огненные шары», и почему они летали. Если бы поняли, то политики и чиновники рассказали бы об этом позже, в интервью или «мемуарах». Но пока о таких воспоминаниях ничего неизвестно.

Мнение Железнякова:

«Не думаю, что свердловские партийные функционеры „поняли“ связь огненных шаров и пусков ракет. Если они действовали по собственной инициативе, то это значит, что они перестраховались. Ну, а если по указаниям из Москвы, тогда вряд ли их о чем-то информировали. Сказали прикрыть дело и всё, без объяснения причин».

Разгадка тайны «огненных шаров» дала доказательство отсутствия связи этих явлений с аварией Дятлова. Причем стало понятно, откуда пошли слухи и легенды, откуда возникли «техногенные» версии и представления об аварии, основанные на наблюдениях «огненных шаров». И стало понятно, почему местные власти поспешили закрыть дело и на всякий случай отправить его в секретный архив.

Сведения о пусках ракет можно найти на сайтах в Интернете, ― см. Приложение А.

По группе пединститута использовали материалы статей:

Владимиров М. «В страну Югорию. Путевые заметки во время туристского похода студентов геофака СГПИ по Северному Уралу в январе-феврале 1959 года»

Шумко А. заметка «Расследование», «Карпинский рабочий» № 15–16 1127-286. от 02.1999.

«Блокноты Григорьева Г.К.», Областная Газета. 01.02.2001 г.

По травмам дятловцев возникло много разных вопросов. Эти травмы явились важнейшими уликами, указывавшими на причины аварии, «ключом» к ее «шифру». Но в то же время неверные представления о состоянии дятловцев после получения ими травм мешали правильному построению картины событий.

Любая «версия» аварии являлась несостоятельной в том случае, если не давала ответ на два главные вопроса: отчего и как получены травмы, отчего и как погибли дятловцы.

По всем признакам тяжелые травмы были получены в результате компрессии, ― в результате сдавливания распределенной нагрузкой, причем сдавливания импульсивного, когда нагрузка быстро нарастает, а потом быстро уменьшается. Ведь и у Дубининой, и у Золотарева оказались сломаны не все ребра. Если бы нагрузка действовала длительно, она бы поломала им всю грудную клетку. А отсутствие каких-то внешних повреждений в местах наиболее опасных травм, да и множественный перелом ребер Дубининой и Золотарева указывали на то, что нагрузка воздействовала распределенной по площади, причем с обеих сторон воздействия. Она не прикладывалась со стороны какого-то «концентратора», который бы оставил после себя заметный след в виде местных повреждений. Сходство травм Дубининой и Золотарева указывало на воздействие от одного источника и примерно в одном направлении сверху и справа.

Вот вдавленный перелом Тибо, определенно явился следствием воздействия какой-то местной нагрузки, но здесь отсутствие внешних повреждений говорило о том, что нагрузка вряд ли была результатом резкого удара о жесткий предмет. Она, скорее всего, была результатом давления головы на жесткий концентратор через мягкую прокладку, защитившую наружные мягкие ткани от повреждения. В случае с Тибо такой концентратор (ботинок, фотоаппарат или кулак, подложенный под голову и опирающийся на что-то жесткое) располагался только с одной стороны приложения нагрузки, а с другой стороны концентратора не было, и нагрузка оказалась распределенной.

Травмы головы Слободина и Кривонищенко очень напоминали травму Тибо. У Кривонищенко отмечен разлитой кровоподтек на правом виске (до затылочной части), а у Слободина ― скрытая теменная трещина черепа, которая, скорее всего, тоже явилась результатом сдавливания головы. Явные признаки последствий сильного удара по голове имели и Колмогорова (с кровотечением на лице) и Колеватов (раны на щеке и под ухом). Во всех этих случаях определенно просматриваются и «правый» характер травм (от удара справа) и их «компрессионное» происхождение от импульсивного давления.