Евгений Буянов - Улыбка на тропе

– Действительно, – говорю, – вижу, какой Вы «легендарный» и «несгибаемый» перед ликом Ушбы!..

Вопрос мой он решил моментально. Через 30 минут отпечатанный комплект чертежей нужной мне оснастки лежал на столе вместе с оформленным пропуском на вынос.

Другой случай был в Москве чуть ранее, в 1958. Все станкостроительные предприятия тогда входили в спортобщество «Салют». А у станкостроителей был свой альплагерь «Салют» в Цее. Двухэтажное здание лагеря выполнено по проекту харьковского альпиниста и архитектора Кирилла Барова и сейчас радует глаз своей оригинальностью. Баров же был тогда и Начучем «Салюта», а инструкторы и участники все были станкостроителями. В тот период мы долго пробивали в Главке и получили, наконец, новую модель станка с московского завода МСЗ. Но для освоения станка еще нужна была оснастка, абразивный инструмент, рекомендации по режимам шлифования и т. п. За всем этим я и поехал на завод-изготовитель. В Москве позвонил знакомому альпинисту, имевшему связи на МСЗ.

Он говорит: «Ты давай сразу к Петьке иди! К Петру Семеновичу Боброву, – к главному инженеру».

Вот тебе и «Петька»! Оказалось, Бобров еще до войны был альпинистом!

А туда приятель мой звонит: «Петька! Завтра у тебя будет человек. „Наш“ человек, из альпинистов. Спусти пропуск и обеспечь всем!».

Несмотря на то, что Бобров улетал во Францию, он меня принял и кого нужно вызвал. В результате я увез и оснастку, и абразивы, и всю информацию для начала работы.

Такое «альпинистское взаимодействие» выручало практически всегда, неоднократно и даже за рубежом. Выручало и взаимодействие с коллегами-политехниками, которых удавалось обнаружить на предприятиях-смежниках.

А начальство удивлялось: «Откуда такие огромные заказы и закупки и по экспорту станков, и по импорту? И откуда все документы и образцы смог „откопать“!?..

Мы альпинисты! Нам сверху видно все!

Альпинизм – наша «идея» и наша сила! Он укрепляет людей физически, и объединяет их для совместной работы! Прямо по Марксу: «Идея становится общественной силой, когда она овладевает массами».

16.09.08 г.

В разговоре с Ларисой Яковлевной я вдруг вспомнил коротенький рассказ начуча «Узункола» П.П.Захарова о том, как однажды в альплагере побили парня. Правильно побили, он на поверку оказался, – «барахло», а не альпинист. Его отлучить пришлось от альпинизма, пока и себя, и никого другого не «угробил».

В молодости Лариса Яковлевна (Шибалдина, а в замужестве она Кашевник) была альпинисткой классной, – она мастер спорта СССР по горным лыжам (а фактически и по альпинизму), входила в горнолыжную сборную Ленинграда! «Мастер спорта» – это звание, а не разряд, оно с годами не теряется. Остается и в виде «спортивного образа жизни» обладателя.

– А у Вас, Лариса Яковлевна, были случаи, когда в альплагере кого-то «побили»?

– Нет, такого не помню. Но помню о другом случае. Году в 58-м, в цейском альплагере «Торпедо» я была руководителем отделения новичков. Явились к нам «на отдых по путевкам» двое мужчин «в летах», – один был начальником цеха на заводе, а второй – профоргом этого цеха. Они хотели в альплагере «культурно отдохнуть», о восхождениях не думали, и в первый же день крепко напились согласно своим представлениям об этом «культурном отдыхе». Начальником лагеря был Коломенский, – очень строгий товарищ. И, конечно, тогда в альплагерях «сухой закон» соблюдался неукоснительно, а любые «отступления» от него считались грубейшими нарушениями дисциплины. За них сразу отчисляли с крупными дисциплинарными наказаниями, с лишением восхождений, разрядов, званий и, конечно, с «грязным пятном» на спортивной «репутации». Охотников до таких «медалей» было немного. Меня, как инструктора, тоже могли сразу наказать за этот проступок моих «старичков-новичков», но все же учли, что я с ними практически не успела поработать. Их хотели отчислить, но со скидкой на их «седины» все же оставили в лагере «досидеть» смену и все следили, чтобы они не набедокурили и откуда-нибудь не «свалились» ни со скал, ни «в стакан». Когда же в лагере все уходили на восхождения, их сажали под «домашний арест» на замок от греха подальше, чтоб эти «экстремалы» не шлялась в окрестностях альплагеря. Вот так лагерь альпинистов временно становился лагерем для «заключенных», чтобы они сами не пострадали «от альпинизма» и от своих нездоровых привычек…

Из этого рассказа мне стало ясно, что если раньше кого-то и «поколачивали» за дело в альплагерях для того, чтобы отлучить от занятий альпинизмом, то проходили воспитательная «профилактика травматизма» вдали от женских глаз. Поскольку видела Лариса Яковлевна много всякого интересного, и многих людей интересных встречала. Знакома была со всеми известными тогда альпинистами, с Визбором каталась на лыжах в Цее…

– А какое восхождение запомнилось, как самое трудное, – задал я вопрос, вспомнив, что похожий вопрос ее мужу породил рассказ «Снегопад! Та „четверка“. Спуск с Чанчахи…».

– Ушба! Мы тогда страшно мерзли, а в конце и голодали. Пуховок не было, мы с Людой Кораблиной одели на себя по 4 свитера и штормовки. Но я не помню момента, когда бы нам там было тепло. Холод и ветер! Непогода нас задержала, и мы вместо четырех дней проходили за шесть. В обе стороны от гребня зияли огромные пропасти, а шли мы впятером с тяжелыми рюкзаками, – у мужчин «на выходе» они по 32 кг, а у женщин по 27. В одном месте чуть не сорвалась с карниза, но заметила, что вбила ледоруб на самом краю и осторожно отступила в сторону. Веревки нам тогда давали всего по 30 м длиной. Поэтому для спуска на 300 м по отвесу Южной Ушбы пришлось навесить 10 дюльферов. Со стены мы там сняли кусок репшнура длиной метров 8, а уже внизу, у пастухов, смогли 2 м репшнура выменять на небольшое количество молока и хлеба. Ближе к перевалу Бечо встретили группу грузинских альпинистов. Вот эти ребята нам устроили настоящий праздник, – покорителей Ушбы тогда почитали, как «небожителей». Они нажарили шашлыки, и мы провели чудесный вечер с песнями…

Вот такой «культурный отдых» этот альпинизм. И в нем каждый отдыхает по-разному. Кто – в «лагерной зоне», а кто на исполинских «рогах» Ушбы, торчащих вверх на полкилометра над окружающими хребтами в «зоне» ветров и холода, на 4690 и 4710. Видали с Эльбруса и вблизи эту громадину?..

Еще заметила Лариса Яковлевна, что «не любили» альпинисты туристов потому, что среди тех встречались разгильдяи, которых приходилось «спасать». И из-за этого, случалось, срывались восхождения. На это я ответил, что ничего здесь не поделать, таков «закон природы». Туристов всегда было больше, чем альпинистов, – больше в несколько раз. А потому и разгильдяев-туристов всегда было больше. Что поделать? Надо же видеть разницу между «организованными» и «неорганизованными». Ну, а спасать приходится всех, – и туристов, и альпинистов, – это тоже «закон природы». «Культурный отдых» в «зоне» аварии. Где «соснешь», там и отдохнешь.